Всеволод Бобров
Шрифт:
Если футбол в целом оказался созвучным времени, то Всеволод Бобров, гений атаки, стал как бы выразителем устремлений, настроений людей. Его слава взметнулась мгновенно. За всю историю советского футбола не было игрока, который в течение всего лишь одного сезона прошел бы путь от дебютанта команды мастеров до самого популярного бомбардира.
Как играл Бобров в сорок пятом! Еще не было травм, он был здоров и неимоверно быстр. Он упивался игрой, каждый матч был для него праздником. И он не щадил себя, не экономил силы, не стремился распределить их на весь сезон. Его нещадно били по ногам, он падал, но тут же поднимался и снова рвался к воротам противника, никогда не катался по траве, демонстрируя, как ему больно (такие сцены вообще были в ту пору не в моде,
Его игре поражались все, кроме Владимира Боброва. В мае 1945 года Владимир, служивший в Померании, прочитал в армейской газете, что Всеволод, дебютировав в игре с московским «Локомотивом», забил два мяча. Однако ничуть не удивился, а в своей невозмутимой манере подумал: «Так оно и должно быть, уж я-то знаю, на что Сева способен». Понимая, что самому уже не придется по-серьезному выйти на поле, Владимир Бобров с мудрым спокойствием фронтовика без лишних эмоций и восторгов твердо рассчитывал, что Всеволод не посрамит их фамилию.
Но Всеволод-то не подозревал в то время, что брат уже навсегда распростился с большим спортом. И когда узнал из письма, что Володину дивизию расформировывают, тут же бросился к Борису Андреевичу Аркадьеву, рассказал тренеру о своем старшем брате, наделенном истинным футбольным талантом.
Вскоре бессменный «адъютант» Всеволода Боброва Николай Демидов, хорошо известный в спортивном мире под прозвищем Кокыч, повез на площадь Ногина к Главному маршалу артиллерии Николаю Николаевичу Воронову, курировавшему армейский спорт, официальное письмо с просьбой отозвать капитана Владимира Михайловича Боброва в Москву для использования его в команде ЦДКА.
В столицу Владимир прибыл вскоре после английского триумфа Всеволода. Именно в тот день, в день приезда, между братьями состоялся откровенный разговор, расставивший все точки над «и». Отказался Володя и от предложенной ему должности в Центральном спортивном клубе Армии. Он выбрал другое: службу в одной из зенитных частей.
Пути братьев Бобровых разошлись окончательно.
Однако в их судьбах все-таки было немало общего, оба жили незаурядно, ярко. Да и в делах братьев безусловно проглядывало своеобразное сходство.
Послевоенная жизнь мчалась все стремительнее. Бывшие фронтовики становились землепашцами. Возрождались плотины, заводы, города. Быстро развивался спорт, и ярко расцветал в нем футбольно-хоккейный талант Всеволода Боброва, заставляя ликовать болельщиков. Но и Владимир Бобров тоже вызывал ликование людей. По праздникам в московском небе зажигались яркие огни салютов. Мирные, торжественные залпы с самой высокой и почетной точки столицы – с Ленинских гор – много лет подряд зенитчики производили под руководством капитана артиллерии Владимира Боброва, начальника артвооружения одного из подразделений ПВО.
Последний праздничный салют с Ленинских гор Владимир Бобров провел в 1954 году, когда его младший брат Всеволод Бобров достиг зенита славы: команда СССР, дебютировав в чемпионатах мира по хоккею с шайбой, стала чемпионом мира, а ее капитан Всеволод Бобров был признан лучшим хоккейным нападающим мира.
НЕДОПЕТАЯ ПЕСНЯ
В 1945 году футболисты команды Центрального Дома Красной Армии имени М. В. Фрунзе продолжали жить в гостинице ЦДКА. Эта традиция установилась еще в военные годы, когда армейским спортсменам вменили в обязанность охрану большого комплекса зданий на площади Коммуны в Москве. У каждого из них был свой пост, а Владимира Никанорова назначили комендантом. Правда, поначалу футболистов разместили непосредственно в Доме, их солдатские койки были расставлены в помещениях, где прежде находились библиотека и читальня. Если
Позднее футболистов перевели в гостиницу ЦДКА и почти всех поселили в одной большой комнате, где старшиной сразу же стал Анатолий Тарасов, бдительно следивший за порядком. Чем успешнее шли сражения на фронтах, тем быстрее начинал набирать силу московский футбол, и следствием этого явилось постоянное «улучшение жилищных условий» армейских футболистов: из перенаселенного общежития их постепенно переводили в номера на двух-трех человек. Всеволода Боброва поместили сперва на седьмом этаже в комнате № 714 вместе с Владимиром Деминым. Но позднее, после триумфального выступления на футбольных полях Великобритании, Всеволода перевели в «люкс» четвертого этажа, где он по распоряжению гостиничной администрации жил один. Однако на самом деле вместе с Бобровым постоянно жил его брат Борис, приехавший из Омска.
«Люкс» не был особенно шикарным, однако оказался достаточно просторным для… игры в футбол, которую однажды, в отсутствие Всеволода затеяли четырнадцатилетний Борис и внештатный «адъютант» Боброва Николай Демидов. Играли мячом, который Всеволод привез из Англии. В итоге мяч вылетел в окно и на глазах у изумленного садовника угодил прямо на клумбу, что повлекло за собой вполне конкретные последствия для нарушителей гостиничного распорядка.
Тренировались армейцы в Сокольниках, куда ездили с улицы Дурова на трамвае. Весь футбольный реквизит обычно хранили в гостинице, поэтому гигантскую, чудовищную «авоську», набитую тренировочными мячами, приходилось чуть ли не каждый день возить через весь город. После возвращения с сухумских сборов, где Всеволод Бобров отличился на зеле-. ном поле, сетку с кожаными мячами, которую раньше таскал запасной игрок Владимир Щелчков, стали вверять именно новичку. Москвичи, ездившие в ту пору по маршруту с площади Коммуны в Сокольники, могли дважды в день видеть высокого парня в кепочке, с торчащим из-под козырька чубчиком, в тенниске, который занимал целую площадку старенького московского трамвая, усаживаясь на упругие мячи, словно наседка.
Однако возить «авоську» с футбольными мячами Боброву пришлось очень недолго: уже через три недели Всеволод заработал право ездить налегке. Перед игрой с московским «Локомотивом» внезапно заболел левый полусредний армейцев Петр Щербатенко. И тренер ЦДКА Борис Андреевич Аркадьев был вынужден ввести в игру запасного форварда Всеволода Боброва.
Так 18 мая 1945 года на московском стадионе «Сталинец» в Черкизове состоялся дебют этого великолепного футболиста.
В самой первой официальной игре, в которой довелось принять участие Боброву, он забил в ворота «Локомотива» два мяча, и у тренера уже, как говорится, не поднялась рука вернуть наиболее результативного нападающего на скамейку запасных.
Повторилась история, произошедшая в русском хоккее, когда появление Всеволода Боброва вынудило тренера Павла Короткова сразу ввести этого форварда в основной состав команды ЦДКА вместо Николая Кузнецова, известного по прозвищу Кола. С тех пор Щербатенко выступал только за дублирующий состав. Этому отличному игроку неоднократно предлагали перейти в другую команду, сулили всяческие выгоды. Однако Щербатенко до конца своей спортивной карьеры сохранил верность родному армейскому клубу.
Но как только Всеволод Бобров вошел в основной состав, само собой получилось, что он перестал возить с улицы Дурова в Сокольники сетку с тренировочными мячами. В футбольном, да и вообще в спортивном коллективе авторитет каждого игрока очень сильно зависит от его мастерства. Поэтому армейцы сразу изменили свое отношение к дебютанту, сменив снисходительно-доброжелательный тон на серьезный и уважительный. За три недели Бобров из новичка превратился в полноправного члена знаменитого футбольного армейского коллектива.