Всходы Власти

Магнус Гэвин

— Неплохой план. — неторопливо пробасил он. — И в самом деле, я не прочь организовать такой… подарок для короля Арса. Вот только какие гарантии, что этот плен из ложного не превратиться в настоящий?

— Слова короля тебя недостаточно? — поднял бровь граф Голис.

— Когда речь идёт о жизнях моих воинов, слов всегда будет мало. — тихо, без попытки оскорбить, но твёрдо ответил Халдон.

— Я думаю, нам по силам разобраться с Арсом и без помощи гигантов, Ваше Величество. — посмотрел на меня граф Голис. — Приводить их было плохой идеей. Что это будет за армия, если её лидеры не верят друг другу?

— Мощь

армии определяется силой и мастерством её воинов, а не доверием промеж генералов. — скрестил руки на груди Халдон.

Я кинул взгляд мимолётный взгляд на Исгерда. Старый шаман лишь устало качнул головой, показывая, что в этом вопросе повлиять на вождя он может. Или не будет…

— Вальгард. — обратился я к гиганту. — Скажи мне, что сделают воины северного ветра, если я действительно решу поступить так? И как поступишь ты?

Мой старый соратник задумался ровно на миг.

— Будет бунт. — степенно ответил вождь Северного Ветра. — Думаю, большая часть моих воинов проигнорирует клятвы и попытается освободить пленных, даже ценой своей жизни. Ты потеряешь наш клан в этом случае: впоследствии оставшиеся шаманы точно разорвут присягу для всех остальных. Что же до меня… — Вождь Северного Ветра твёрдо встретил мой взгляд. — Я помню свои клятвы. И я буду сражаться до последнего вздоха, чтобы сдержать их.

Халдон бросил на Вальгарда взгляд, полный скрытого презрения. Но ничего не сказал.

— Таким образом, решив уничтожить вас, я лишаюсь и пяти тысяч отборных воинов при штурме столицы, и клана, что принёс мне присягу. — констатировал я. — Ты правда думаешь, что я настолько глуп? Или, быть может, считаешь, что я презираю и ненавижу ваш народ, как это делают в Арсе? Мы идём на эту войну за то, чтобы закончить эту бессмысленную резню между двумя расами, что вполне способны мирно сосуществовать. И если ты не разделяешь эту цель, забирай своих воинов и убирайся обратно на север. Об остальном я договорюсь с советом шаманов, когда мы возьмём Септентрион.

— Если возьмёте. — пристально посмотрел мне в глаза гигант.

— Когда. — твёрдо ответил я.

Несколько тягуче-долгих секунд вождь Серых Топоров смотрел мне в глаза, ища там что-то. Но я был уверен в своих словах: стены столицы Арса падут, даже если мне придётся лично сломать их со всей силой искусства смерти.

— Хорошо. Я согласен с планом. Я подготовлю своих воинов. — сухо высказался Халдон и покинул командный шатёр.

К его чести, он оказался выше того, чтобы кидаться пустыми угрозами на тот случай, если я нарушу своё слово.

Глава 22

Когда в дверь постучали, герцог Талион немедленно натянул на лицо простую тряпичную маску из тёмной ткани, дополнив её кожаным капюшоном: так, чтобы видны остались одни лишь глаза. Затем надавил ногой на массивный рычаг тяжёлого стреломета, возводя его в боевое положение и накладывая мощный, бронебойный болт. И лишь затем, подойдя к невидимому для наблюдателя со стороны двери рычагу, кивнул барону Нериону.

— Войдите. — глухо проговорил барон, приставив нож к горлу Лиссандры.

Дверь была не закрыта. Аккуратно отворив её, в длинном коридоре появилась фигура в тёмно-синей робе. Человек медленным, неспешным движением откинул капюшон, изучая обстановку быстрыми, внимательными движениями карих глаз.

Про

себя герцог облегчённо выдохнул: иерарх явился, и явился один. А значит, все идёт по плану.

— Полагаю, у вас есть хорошее объяснение всему этому?

Этериас поджал губы и с лёгким прищуром уставился на человека, что держал тяжёлый стреломёт, направленный прямо на него. Доспехи из чешуи королевской змеи… Простым ударом такого не достать. И ещё этот странный плащ: иерарх не мог припомнить, чтобы когда-то видел подобный материал.

Стоит рассчитывать, что и он послужит хорошей защитой в случае схватки.

— Условия просты. — тихо сказал герцог, не сводя прицела с верховного иерарха. — Ваша жизнь или её. Убейте себя, и даю слово, я отпущу женщину. Она вам дорога, не так ли?

— Вы хотите, чтобы я убил себя? — брови главы церкви взметнулись вверх.

— Я хочу вашей смерти. — просто ответил герцог. — Как именно это произойдёт, не столь важно. Убейте себя сами, или позвольте сделать это мне.

В рассветном полумраке коридоре повисло тягучее, зловещее молчание. Герцог спокойно смотрел на иерарха, готовый активировать ловушки. Сам Этериас лихорадочно пытался найти выход из ситуации. Предположим, болт он отобьёт: защита наготове. На стенах есть странные неровности: возможно, бойницы для скрытых стрелометов… Допустим, он достаточно силен, и ловушкам его не достать. Недаром он ожесточённо тренировался с Гелли и советниками последние месяцы.

Вопрос в том, не как победить в этом бою: это как раз, похоже, не представляет большой проблемы. Его противники — простые люди… Вопрос в том, как сделать так, чтобы никто не умер сегодня.

Все боевые приёмы мастеров искусства нейтраля были предназначены для того, чтобы убивать. Убивать зверей, животных, монстров, что могут быть многократно сильнее и прочнее человека. И сейчас верховный иерарх отчаянно пытался понять, как не убить своих соперников одним ударом, и что ещё сложнее — как сохранить жизнь Лиссандре, к горлу которой приставлен нож. Поджечь держащего? Это не убьёт его мгновенно, но он точно успеет убить пленницу. Откинуть мощным ударом ветра? Легко можно переломать все кости подруге детства.

Решение не приходило. Чтобы он ни сделал, всегда есть шанс или случайно убить кого-то, или позволить подлецам убить Лиссандру. Выходит, единственный выход сохранить всех живыми: позволить безумцам убить себя? Но что тогда произойдет с церковью?

— Ваше решение, верховный иерарх? — поторопил его герцог.

— Позвольте мне помолиться, прежде чем мы продолжим. — тихо ответил иерарх.

Герцог, барон и пленница посмотрели на Этериас с немалым изумлением. Кажется, молитва — это последнее, чего они ожидали в такой момент.

Не обращая больше на них внимания, первосвященник церкви Отца опустился на колени, нащупал в кармане робы кристалл с воспоминаниями о призыве боге, который давно привык носить с собой всегда и везде, и принялся почти беззвучно молиться, закрыв глаза.

Барон сделал герцогу характерный жест — не стоит ли попытаться прикончить его прямо сейчас, пока тот отвлечён. Но герцог Талион, неотрывно смотря на молящегося человека, лишь отрицательно покачал головой. Что-то внутри него сопротивлялось этому: иерарх, что находился перед ним, был совсем молод. На вид ему нельзя было дать и тридцати…