Вслед за тенью. Книга третья
Шрифт:
– Боше! Боше мой! Какая харизззма! Я покорена! А какая настойчивость, шударрь! Мне бы такую!
– Её в вас – хоть отбавляй, – заметил тот, усмехнувшись, и сделал ещё одну попытку оторвать слабо попискивающую «палку» от груди моей подруги. На этот раз ему это удалось.
– Позвольте мне пройтись по вашей одежде, – то ли предложил, то ли потребовал сотрудник.
– Конешно-конешно, шударррь! – воскликнула Машка и тут же закружилась перед ним юлой. С явной озадаченностью на лице мужчина провёл рядом
– Уф, шударь, вам удалось меня завести, шкашу я вам! Шловно шкатулку с сюрприззом! – перехватила инициативу Машка, – А, мошшет… – Перестала она перед ним порхать и теперь стояла, нарочито глубоко дыша. – Мошет, обменяемся контактами, шударь? – не отставала моя липучка.
– Лишнее, – коротко известили её.
– Понимаю… Понимаю… Шубординация и вссё такоэ… – никак не унималась подруга, кажется, заставив понервничать даже невозмутимую Викторию, которая весь вечер больше напоминала мне молчаливую, едва уловимую тень. – Бошше, вы ше не видите моего лица! – воскликнула моя авантюристка: негромко, но с провокационной чувственностью в голосе. И тут же заверила заговорщицким шёпотом: – Но всё решаемо, шударь. Не шдесь, конешно… Мы ше не мошшем нарушать правил, правда?
– Правда, – не стал спорить он, коршуном вглядываясь в её маску.
– Шшечь мосты – это так недальновидно, правда? Боллее того – это гллуупо… А глуупость – самое шкверное, что мошет с нами шлучиться, – несло подругу.
– Верно, – односложно ответил сотрудник заведения. Казалось, теперь он двукратно усилил внимание к маске на её лице, видимо, не совсем понимая, что она от него хочет на самом деле.
– Как вы относитесь к глуупости, о покоритель моего шердца? —
– Отрицательно.
– Вот и я! Я тоше, шударь! Именно отрицательно! Крайне! Поэтому… Наверно, не штоит… Но што, если нам всё ше вштретиться? Там… Там – за пределами этого магищеского местещка? Я уверена, мы не разощаруем друг друга!
– Простите, – вдруг вступила в разговор Вика, – Моя приятельница – сегодня – настоящая загадка. Невозможно догадаться, что она выкинет в следующий момент.
– О да! Кто шнает, што взбредёт мне в голову, – заверила Марья «шударя», коротко кивнув в подтверждение своих же слов.
– Это всё – нервы, – продолжила Вика, – Понимаете, она… на взводе… Или, скорее – в раздрае… Ей просто нужно отдохнуть, поэтому мы здесь.
– Вижу, что нужно. Не смею вас больше задерживать, сударыня, – обратился он к Марье и коротко кивнул Виктории, – Можете пройти.
– О, благодарю вас, шударь! Не подумайте обо мне дурного, но подумайте, ладно? Ой, каламбур шморозила! Надо же! Поверрьте, обычно я просто душшка. Серая мышь и всё такоэ, но ссегодня… Ссегодня я готова на многое, шударь!
Сотрудник заведения снова выставился на подругу
– Я о моём предлошении, – с придыханием напомнила ему моя авантюристка. – Вы пленили меня, шударь. Продумайте ше о моём предлошении! Пока я не передумала.
– Непременно обдумаю его. На досуге. А сейчас, простите, занят по службе.
– Именно на дошуге, шударь! На шлушбе – ни-ни!
– Простите мою подругу, она весь день… под впечатлением, – снова вступила в разговор Вика.
– Под впечатлением от чего? – уже с интересом спросил портье.
– Её бросил жених, – вздохнув с печалью поистине вселенского размаха, известила его Виктория и продолжила: – С утра была в жуткой печали, а теперь – под впечатлением от… ммм…
– От открывшихся возмошшшностей, дорогая! – пришла ей на помощь моя заноза.
– Точно. Пойдём уже, дорогая! – велела ей Вика, – иначе твои возможности ограничатся арестом до выяснения…
– Арестом?! – в ужасе округлились глаза подруги, а децибелы в её голосе вынудили Викторию замолчать. – За што?! – не унималась она. – Я ше не шделала ничего плохого! Правда же, шударрь?!
– Правда, – бросил он ей в ответ, и нейтральным тоном распорядился: – Пройдите к гардеробу. Вход в зал в верхней одежде запрещён.
– Конешно-конешно! – воскликнула Марья ему в ответ, – Мы никогда не нарушаем правил!
Сотрудник гардероба, молчаливый мужчина средних лет, принял нашу верхнюю одежду, казалось, ни разу не подняв на нас глаз. Но, вернувшись к нам с номерками, он всё же одарил меня странным взглядом и произнёс, зачем-то склонив голову:
– Добро пожаловать, госпожа.
Я была шокирована этим обращением и тем, что из нас троих он обратился так только ко мне, показательно проигнорировав Вику с Машей. Я была шокирована и благодарна маске за то, что она полностью скрывает моё лицо, оставляя заметными лишь мои новые «полуночные» глаза.
«Что это значит? К чему был такой странный пиетет именно к моей скромной персоне?» – мысленно недоумевала я, с немым вопросом заглянув в глаза Виктории. Та ободряюще взглянула на меня в ответ и чуть коснулась моего локтя, затем подхватила номерки, которые мужчина аккуратно возложил на стойку перед нами, и убрала их в свой клатч.
Марья сегодня была просто «зажигалкой»! Стоило нам отойти от гардеробной стойки – и она снова перетянула всё наше с Викой внимание на себя – любимую!
– Ой, подрушшеньки вы мои золотые! – заголосила она, как только мы отошли от гардеробной стойки на приличное расстояние, – Как же я рада, что вы шоставили мне кампанию в штоль трудный период!
Она сгребла нас с Викой в охапку в самом центре холла и принялась манерно расцеловывать нас в маски, вернее – в те места на них, под которыми подразумевались щёки.