Вслед за тенью. Книга вторая
Шрифт:
— Чего? — уточнила строптивица, шмыгая носом.
— Боюсь не успеть помочь своей маленькой принцессе, — тихо объяснял брат, — Своей самой любимой сестрёнке… Умнице… настоящей красавице…
— Не ври! — вдруг выкрикнула она обвиняющим тоном. И продолжила, громко шмыгнув носом: — Красавицу нашел, ага! А вот Попов называет меня совой!
— Почему молчала?
— А что тут скажешь… — тихо проговорила она, как-то сразу сдувшись, как воздушный шарик.
— Перестанет. Завтра, — также негромко
— Не трогай его, Миш. Он ведь прав. Это все из-за моих глаз…
— У тебя очень выразительные глаза, сестрёнка! Проницательные. Зрачки только самую чуть расширены, но равномерные. Не такие ужасные, как у меня.
— И ничего они у тебя не ужасные!
— Дело привычки, Юля. Дело привычки… Многих мой взгляд пугает.
— Прям так и пугает…
— Да. Его окрестили взглядом дьявола. Но это и к лучшему.
— Почему к лучшему?
— Добавляет авторитета среди планктона…. Только вот думаю, может он и Катю… отвращает?
— Не мели чепухи! — не согласилась Новикова, — Она не жалует стереотипы. Слишком умна. И не из трусливых, как я поняла. Но, думаю, тебе не стоит тратить на нее время.
— Это почему же?
— Она не нашего уровня.
— Не нашего чего?
— Ее семья стоит на ступеньку выше нашей, Миш. По уровню жизни я имею в виду. А это значит, что брак ваш изначально будет неравным, понимаешь? Думаю, Громов—старший не даст ему случиться. Потому что мы для него эти… Как его… Низшие.
— Опять чепуху мелешь, систер, — Новиков недовольно покачал головой. И добавил: — Громов не сноб.
— Деньги идут к деньгам, Миш. Я навела справки о Катином дедушке.
— И что выяснила?
— Он очень хваткий. И в определенных кругах в большом популяре. Высших кругах, понимаешь? Говорят, многие своих жён и любовниц ему доверяют. Ну, их лица, я имею в виду. Он из них шедевры лепит. Вот ложится к нему под нож видавшая виды краля — вся такая потрепанная, с обвисшими скулами, двойным подбородком или кривым носом, а встает красавицей писаной. Короче, Громов лопатой бабло гребёт на этих своих пластических операциях. Нам столько и не снилось. Вот думаю, может и мне его клинику навестить?
— Зачем?
— Ну пусть нос что ли мне подправит.
— А что у тебя с ним не так?
— Ну, не знаю… Пусть помельче сделает что ли… Или наоборот —побольше…
— Зачем? У тебя аккуратный носик. Подожди, ты что им заинтересовалась, а, зародыш акула пера?
— Не им, а его бизнесом! Статью хочу наваять. Очень, скажу я тебе, колоритная он личность. Неужели и вправду большой спец по носам и подбородкам? Или это фейк? Прикинь если я его развею.
— Вот же неугомонная! — воскликнул Новиков. А потом замолчал и задумался.
«Пусть лучше копает под Громова. Так безопаснее. А безопаснее ли? Кто Громов на самом
— Давай договоримся, Юль: ты будешь держать меня в курсе обо всех своих действиях по Громову, лады? Обо всех без исключения, поняла!
— То есть ты даже не сомневаешься, что я не отступлюсь и обязательно что-нибудь «нарою»? — довольно улыбнулась она.
— Я не настолько глуп, систер. Дай слово! — Тон его голоса резко стал жестким. — Я жду.
— Как пойдёт, — строптиво ответила несговорчивая. Но подумав, нехотя добавила: — Ладно… Даю…— И снова шмыгнула носом.
— В бардачке есть салфетки. Приведи себя в порядок. Не хватало, чтобы мать увидела твой красный нос и распухшие глаза.
Юля послушно полезла в бардачок, подхватила упаковку с салфетками, а злополучную карту даже беглым взглядом не удостоила. Новиков вздохнул с облегчением и спросил:
— Я что телефон твой молчит? Непривычно как-то.
— Да батарейка «сдохла»! Надо заменить…
— Быстро ты ее укокошила! Ей же и трех месяцев нет — смарт новенький.
— Не виноватая я! — театрально воскликнула Юла. И понеслось: — Это всё мама! Она не оставила мне выбора! Точнее этот ее пунктик с конфиденциальностью! Приходится руководить командой через смарт, а это совсем не айс! Леонтьев постоянно отвлекается на всякую чушь.
— Какую чушь?
— Да разную! То Ожегову потискать, то пожрать, то в танчики порезаться. Я ж их по сотику только слышать могу, а видеть — нет. Приходится одно и то же по сто раз повторять! Короче, с контролем траблы.
— Есть видеосвязь, — негромко заметил Михаил.
— Так батарейка же на ладан дышит! Даже простой разговор ее за пару часов приканчивает, а ты — про видеосвязь! Слушай, поговори с мамой, а! Ну пожалуйста! Пусть уберет этот свой ультиматум.
— Руководитель выискался… Контроля ей не хватает.
— А то! За этими кроликами глаз да глаз нужен! Поговоришь, а?
— Нет. Мама права. Нечего тебе светиться, систер.
— Ну, бро!!! — заканючила Юлька, — Вы ж мне крылья режете!
— Не режем, а подрезаем.
— Так это ж одно и то же!
— Видишь, ты даже разницы не видишь. «Сырая» ещё. Учись пока.
— И в чем она, интересно? Эта твоя разница?
— Резать крылья — губить твой талант, а подрезать — это придавать им правильную форму. Как самородок огранять, понимаешь?