Вспоминай меня ночью...
Шрифт:
Бью по тормозам и разворачиваюсь, набирая параллельно Алису.
– Мы спим… – вяло бубнит она в трубку.
– Это хорошо. Я буду через десять минут.
– И что..?
– Не тупи, Кроха!
– Ладно… открою.
В полуголом виде Кроха впускает меня внутрь.
– Ну, и че ты приперся? – зевает она. – Не мог до утра потерпеть?
Я молча прохожу мимо нее. Не факт, что утром у меня будет шанс. Не факт даже, что она вспомнит хоть слово из сегодняшнего разговора.
– Планируешь выселить меня из кровати?! – возмущается шепотом Алиса,
– Да. Иди на диван.
– Совсем охренел уже… – вяло бубнит она, стягивая с кровати одно одеяло, и уходит в другую комнату, закрывая за собой дверь.
А я остаюсь…
Сажусь на кровать рядом с ней.
Боже!
Сколько дней прошло с тех пор, как я касался ее последний раз? Мне кажется – вечность… Меня всего ломает, но это не боль, это – потребность. И мне хорошо сейчас. Ее тело любит меня, а мозги сейчас в отключке, поэтому, я знаю, что все делаю правильно. Быстро скидываю джинсы и ложусь рядом, укрывая нас одеялом. Она в моих руках, и это так правильно, что я не могу сдержать стон удовольствия и облегчения. Завтра все может измениться, но прямо сейчас у меня – целая ночь!
Я нежно поглаживаю кончиками пальцев ее спину, пробегаясь по всем моим особо любимым местам – ямочки, лопатки, позвоночник, шея… И дышу ее запахом, отпустив, наконец, свои легкие.
Она со мной.
Это невероятно хорошо. Это такое облегчение и удовольствие, что у меня кружится голова. Стараясь не разбудить, я целую ее висок, и веду губами ниже, замирая в районе шеи.
Не хочу ее будить, но не могу не делать этого! Я слишком скучал и слишком долго думал, что потерял… Поэтому мое тело не слушается, и руки становятся все требовательнее, сжимая и наглаживая ее, пока она со стоном не прогибается мне навстречу, заставляя меня тихонько рычать ей в ушко.
– Я так скучал по тебе… – шепчу я, и она, всхлипывая, обвивает мою шею руками. – Да, моя маленькая… Люби меня тоже… Я умираю без тебя…
Вжимается в меня сильно-сильно, сжимая в руках мои волосы.
– Ненавижу тебя… – шепчет мне чуть слышно.
– Я тоже люблю тебя… До безумия! Верь мне, пожалуйста! Выслушай меня…
– Замолчи. Ничего не хочу знать… – ее губы скользят по моей коже, и я теряю нить разговора. – Просто люби меня сейчас… Сейчас мне плевать…
Я отстраняюсь, всматриваясь ей в глаза – они пьяные и темные. В них – боль и желание.
– Нет. Я не хочу так, – из ее глаз льются слёзы, и я собираю их губами.
– Разве ты не для этого здесь? – ее пальчики рисуют нечеткие узоры на моей груди, и я сглатываю ком в горле, чтобы не реагировать сейчас на нее так, как она требует.
– Не для этого… – целую и прижимаю к себе, захватывая и останавливая ее руки. – Очень тебя хочу, маленькая, но сначала мы поговорим. Ты обещала верить мне… Я ни в чем не виноват перед тобой… Нет. Виноват, конечно, но только в том, что старался уберечь тебя от себя…
Но ее губы не дают мне говорить, требовательно закрывая мои.
– Подожди… – прошу я, пытаясь остановить ее. – Я дам тебе всё, что захочешь. Но… Только не использую
– Замолчи! – зло шепчет она и тут же вскрикивает, когда я касаюсь ее ступни своей.
Твою мать!
Быстро освободившись от ее объятий, я срываю одеяло и устраиваюсь у нее в ногах. Темно, и я почти ничего не вижу, поэтому, подняв за щиколотку, аккуратно провожу кончиками пальцев по коже – ссадины. Она с шипением дергается, пытаясь вырваться из моих рук.
– Ну, вот видишь, что ты натворила!
– Плевать…
– Не вздумай засыпать. Я вернусь сейчас.
Включаю ночник и смотрю на нее – заплаканная, злая и возбужденная. Красивая…
Иду к двери, но в последний момент оборачиваюсь. Мне нужна аптечка, но я реально боюсь выйти из комнаты – окно открыто, и мы одновременно оглядываемся на него.
– Только, блять, попробуй!
Закусывает губу. Ну, уж нет! Сворачиваю в ванную и быстро нахожу нужную коробку под раковиной. Возвращаюсь. Сидит на кровати и рассматривает ступни. В трусиках и маечке… Аппетитная и пьяная... Тушь немного растеклась, делая ее глаза огромными и агрессивными, а растрепанная копна волос довершает образ эротичной фурии. Зло смотрит на меня.
Хочу…
Быстро и агрессивно…
Выколотить, блять, из нее членом, всю ее дурь!
Чтобы снова была мягкая и сладкая. Она и сейчас охуенно сладкая…
– Больно? – сипло спрашиваю я, пытаясь отвлечься.
Ее ступни в пыли, и ранки немного кровоточат – инфекция обеспечена.
– Я сама! – требовательно тянет руку к аптечке, но я откидываю коробку в кресло. Фыркает и ложится на кровать, закрываясь от меня одеялом.
Ухожу опять в ванную и включаю воду во весь напор, чтобы быстрее наполнить Крохин минибассейн.
Она уже на коленках на краю кровати и тянется рукой к аптечке.
– Упрямая… – комментирую я, выхватывая у нее из руки коробку. – Но мы сегодня это поправим! Раздевайся…
К злости во взгляде прибавляется возмущение.
Это забавно… И я не могу удержаться:
– Ты же хотела…? Нет?
– Уже не хочу! – фыркает на меня сердито.
Но это нихрена не прокатит сейчас. Ты БУДЕШЬ со мной разговаривать, Белла. Хватит этой нездоровой херни в нашей жизни.
– Раздевайся, маленькая… – я прищуриваюсь, разглядывая ее затвердевшие соски, просвечивающие через тонкую ткань, и медленно делаю пару шагов по направлению к ней. – Или я сам, нахер, посрываю с тебя всё это…
– Ты не посмеешь! Ты мне никто!
– Никто?!
– Никто!
Нет. Такая херня тоже сегодня не прокатит…
– Три минуты, Белла, и я сниму это сам.
Возвращаясь в ванную, добавляю пену и соль – для дезинфекции.
Даже не представляю, как мы будем договариваться сейчас с этой пьяной и упрямой дурочкой! Ладно… У меня есть несколько способов.
Прихватив шортики, пытается смыться к Алисе, шипя и постанывая. Или, может, совсем смыться? С нее станется… Уже в дверях подхватываю ее за талию и немного приподнимаю.