Вспоминая голубую Землю
Шрифт:
Более смелые изменения все еще надвигались, изменения, с которыми даже людям было бы трудно смириться. Панспермийские инициативы, зеленое цветение.
Наблюдать за слонами, следить за ними - даже забираться в их черепа - это было приемлемо для Джеффри. Но превращать их во что-то другое, перестраивать их общество, как если бы оно было не более чем неисправным механизмом, превращая его во что-то, лучше приспособленное для выживания...? Он не был уверен в своих чувствах по этому поводу. Люди причинили достаточно вреда, даже с самыми лучшими намерениями.
Когда он вернулся в свое тело, кто-то ждал разрешения
Он ответил на звонок в исследовательском центре. Он сварил кофе перед тем, как выпить, и теперь, когда фантазия стала реальностью, вылил горький осадок в свою чашку.
– Надеюсь, я не застал вас в неподходящий момент, мистер Экинья. Я ведь сказал, что снова свяжусь с вами, не так ли?
Джеффри изучал мужчину с пустыми глазами, в костюме цвета морской волны и беззубой раной во рту, его кожа была такой бледной, что ее можно было бы пересадить из брюха рептилии.
– Отчасти надеялся, что вы, возможно, забыли, Труро.
– Что ж, не могу упрекнуть вас в нечестности. Но нет, мы не забываем о своих долгах. Особенно когда они были расширены. Перезаложены.
– Если Санди заключит с вами сделку, это останется между вами и ею.
– Ах, но это так не работает. Если это вообще когда-нибудь произойдет. Теперь мы оказали вам две услуги, мистер Экинья. Мне бы очень хотелось, чтобы мы хотя бы начали что-то обсуждать на основе взаимности.
– Вы можете начать с того, что расскажете мне, откуда звоните.
– О, не так уж далеко от вас. Ваша сестра правильно заключила, что я базируюсь на Земле или около нее. Так уж получилось, что я практически на расстоянии плевка. Я звоню из Тиамаата, недалеко от вашего сомалийского побережья. Вы, конечно, слышали об этом.
– Я не идиот. Почему вы ждали до сих пор, чтобы связаться со мной?
– Вам нужно было время, чтобы поразмыслить, оценить свои обязательства перед семьей. Санди прибыла к месту назначения: мы способствовали ее визиту и запутанной связи с Фобосом. Она проснулась. История началась сначала. Мне показалось, что сейчас самое подходящее время для возобновления переговоров.
Джеффри знал, что Санди была в безопасности. Он получил ее сообщение и в качестве ответа показал ей вид на Килиманджаро.
– Не уверен, что о чем-то нужно договариваться.
– Чама Акбулут... что-то нашел, не так ли? На Луне, в китайском секторе?
Джеффри вытащил муху из остывшего кофейного мениска.
– Если вы так говорите.
– Признаюсь, есть две причины, по которым нам следует встретиться лично, причем в срочном порядке. Один из них - это дело с Чамой, Глебом и филетическими гномами. Это замечательный маленький проект, и я его полностью поддерживаю. Но есть кое-что еще. Вы привлекли внимание... ну, в данный момент я не буду говорить. Но одна моя коллега попросила об аудиенции.
– Дело в том, что мой календарь немного забит.
– И это наука, мистер Экинья. Каковы бы ни были ваши планы, сомневаюсь, что есть что-то настолько срочное, что это не может подождать несколько дней.
Джеффри открыл рот, чтобы возразить, но, кроме обычных расплывчатых представлений о том, как продвигаться с оформлением документов, у него не было никаких
– Вы ведь не собираетесь отступать, правда?
– Как вы скоро убедитесь, я на редкость настойчивая душа.
– Вы собираетесь и дальше доставать меня, полагаю, я мог бы с таким же успехом покончить с этим.
– Великолепно, - сказал Труро, как будто другого ответа и не ожидал.
– Вы приедете в Тиамаат, и я буду только рад! У меня есть ваши чинг-координаты. Скажем... в этом же месте, завтра утром? Десять утра? Очень хорошо.
Ручка щелкнула, дверь, открываясь, протестующе пискнула, как мышка. В комнате Юнис было прохладно, окна постоянно закрыты ставнями. Потолочный вентилятор перемешивал воздух без видимой пользы. Джеффри заглядывал в эту комнату в разные моменты своего детства и отрочества, но не часто, начиная с позднего подросткового возраста. Призрак Юнис иногда проявлялся здесь, но чаще всего он появлялся где-то в другом месте дома или на его территории. Как бы то ни было, Джеффри обычно делал все возможное, чтобы быть в другом месте.
Комната была капсулой времени, частичкой двадцать первого века, помещенной в настоящее. Обои с рисунком в виде роз были бумажными, а не активными материалами: они были наклеены на стены и не могли быть изменены по минутной прихоти. Прямоугольные следы выцветания намекали на расположение старых фотографий, линии соединения там, где листы не совсем совпадали, и маленькие белые пятна там, где бумага была потерта. Ковер на полу был скорее чем-то вроде текстиля, а не самоочищающимся ковриком из листьев. Когда он стоял на нем, он не растекался по его ботинкам и не пытался очистить их от следов того, что он мог употребить в пищу. Мебель была деревянной: не из тех пород дерева, которые целенаправленно вырастают в мебельные формы, а из тех, которые изначально были деревьями, а затем их рубили, катали, пилили и обрабатывали паром, придавая им нужную форму. В этой комнате были вещи постарше "Сессны".
Одна стена не была оклеена обоями или была оклеена, а затем закрашена. Фреска занимала не всю площадь; она была обведена белой каймой и была меньше, чем помнил Джеффри. Стена была обращена на восток, в сторону настоящего Килиманджаро.
– Я была права, - сказала Юнис.
– Ты можешь поморгать ради Санди, но сейчас я увидела это твоими глазами, и это почти то же самое.
– Другой я не видел. В чем разница?
– Прямо под горой, вот здесь.
– Она указывала на длинноногую птицу, может быть, журавля или ибиса.
– Этимология Килиманджаро не очень ясна, но это название может означать "белая гора" или "белый холм". Эта птица белая, видишь?
– Да.
– В версии на Фобосе это другая птица. Я сразу это увидела, но мне нужно было убедиться. Санди никогда бы этого не поняла, но...
– Приступай к делу, Юнис.
– Его нервы были на пределе после визита Труро.
– У некоторых из нас есть жизнь, с которой нужно справляться.
– Это павлин, - сказала она, - нарисованный в точно такой же позе. Это единственное различие между двумя фресками. У нас есть снимки индийского лагеря, сделанные примерно в 2062 году, и на некоторых из них видна фреска. На тот момент не было никакой разницы между этой и той, так что я, должно быть, внесла изменения, когда вернулась на Фобос в 2099 году.