Вспомни о Флебе

Бэнкс Иэн

— Верно, это принадлежит мозгу, — твёрдо заявил Хорза. — Что точно произошло, когда они стреляли в мозг? — спросил он.

— Когда идиранин наконец подбил его, он исчез. Он начал двигаться, но не мог ускориться так быстро, потому что тогда я почувствовала бы ударную волну. Нет, он просто исчез.

— Как будто кто-то выключил проекцию? — не отставал Хорза.

Йелсон кивнула.

— Да. И было немного дыма. Не много. Ты дума…

— Что ты имела в виду, говоря, что он наконец уничтожил его?

— Я имела в виду… — Йелсон подбоченилась одной рукой, и её лицо приняло

нетерпеливое выражение, — что для этого понадобилось три или четыре выстрела. Первый просто прошёл насквозь. Ты хочешь сказать, что на самом деле это была проекция?

Хорза кивнул и поднял вверх маленькую машину.

— Это было так: дистанционно управляемый робот создал голограмму мозга. Она должна была иметь и слабое силовое поле, чтобы её можно было ощущать при касании или передвигать, как твёрдый предмет. Но внутри было только вот это. — Он со слабой улыбкой посмотрел на разрушенную машину. — Неудивительно, что эта проклятая штучка никак не проявлялась на наших датчиках массы.

— Значит, мозг все ещё прячется где-то здесь? Йелсон тоже посмотрела на робота в ладони Хорзы. Оборотень кивнул.

* * *

Бальведа увидела Хорзу и Йелсон, вошедших в темноту у заднего конца станции. Она побрела к месту, где робот парил над Нейсином, контролируя его жизненно важные функции и сортируя флакончики с лекарствами в сумке первой помощи. Вабслин держал под прицелом зажатого идиранина, одновременно уголком глаза наблюдая за Бальведой. Женщина Культуры уселась, скрестив ноги, на пол рядом с носилками.

— Предупреждаю ваш вопрос, — сказал робот. — Вы ничем не поможете.

— Я так и думала, Юнаха-Клосп, — ответила Бальведа.

— Хм-м. Тогда у вас мерзкие наклонности?

— Нет, я хотела поговорить с тобой.

— Неужели? — Робот продолжал разбирать лекарства.

— Да… — Она наклонилась, упёршись в колени локтями и положив подбородок на ладони. — Ты ждёшь подходящего случая или чего-то ещё? — спросила она, понизив голос.

Робот повернул к ней переднюю часть; ненужный жест, как они оба знали, но он делал его по привычке.

— Подходящего случая?

— Ты до сих пор позволяешь ему помыкать собой. Я всё время спрашиваю себя, сколько ещё?

Робот снова отвернулся, паря над умирающим.

— Может, это почему-то ускользнуло от вашего внимания, мисс Бальведа, но мой выбор в этих обстоятельствах ограничен так же, как и ваш.

— У меня только руки и ноги, а на ночь меня связывают и запирают. А тебя нет.

— Мне приходится стоять на вахте. Кроме того, у него индикатор движения, так что если я попытаюсь бежать, он сразу заметит. Да и куда бежать?

— Там корабль, — с улыбкой показала вверх Бальведа. Она посмотрела в тёмную станцию, где фонари на скафандрах Йелсон и Хорзы показали, что они что-то подняли с пола.

— Мне понадобится его кольцо, — задумчиво сказал робот. — Вы хотите отнять у него это кольцо?

— Но у тебя же есть эффектор. Разве ты не можешь обмануть схемы корабля? Или хотя бы этот датчик движения?

— Мисс Бальведа…

— Называй меня Перостек.

— Перостек, я многоцелевой робот, но гражданский. У

меня только слабые поля, эквивалент пальцам, но не сильным конечностям. Я могу производить режущие поля, но лишь в несколько миллиметров глубиной и против брони они бесполезны. Я могу подключаться к другим электронным системам, но не могу вмешиваться в защищённые схемы военного снаряжения. Я имею внутреннее силовое поле, которое позволяет мне парить, невзирая на тяготение, но если не брать во внимание, что я могу использовать в качестве оружия свою массу, это тоже не особенно полезно. В действительности я не особенно силён; если для моей работы в чём-то возникала необходимость, в моём распоряжении всегда были дополнительные приборы. К несчастью, я не использовал их в тот момент, когда был захвачен. Иначе я, вероятно, не был бы тут.

— Проклятие, — сказала Бальведа в темноту. — И никакого туза в рукаве?

— И даже никакого рукава, Перостек. Бальведа тяжело вздохнула и мрачно уставилась в тёмный пол.

— Хороший ты мой, — сказала она.

— Идёт наш предводитель. — Юнаха-Клосп вложил в голос оттенок насторожённости. Он повернулся и склонился передней частью перед Йелсон и Хорзой, возвращавшимися с заднего конца пещеры. Оборотень улыбался. Бальведа гибко поднялась, когда Хорза махнул ей.

— Перостек Бальведа… — Хорза стоял вместе с остальными у подножия задней посадочной площадки и указывал одной рукой на зажатого в обломках идиранина. — Я хотел представить вам Ксоксарла.

— Это та самка, человек, про которую ты утверждаешь, что она агент Культуры? — Идиранин с трудом повернул голову, чтобы посмотреть вниз на группу людей.

— Рада познакомиться, — пробормотала Бальведа и, подняв брови, посмотрела на идиранина.

Хорза поднялся на рампу, прошёл мимо Вабслина, который держал под прицелом пленное существо. Оборотень все ещё вертел в руке дистанционно управляемого робота. Он добрался до второй рампы и посмотрел идиранину в лицо.

— Видите вот это, Ксоксарл? — Он поднял робота, блеснувшего в свете его скафандра. Ксоксарл медленно кивнул.

— Маленькая деталь какого-то повреждённого прибора. Низкий, тяжёлый голос выдал признаки напряжения, и Хорза заметил на полу рампы струйку тёмно-пурпурной крови.

— Это то, что имели вы, два гордых воина, когда считали, что захватили мозг. Больше ничего за этим не было. Дистанционно управляемый робот, производивший слабенькую солиграмму. Если бы вы с этим вернулись к флоту, вас швырнули бы в ближайшую чёрную дыру и вычеркнули ваши имена из всех записей. Вам чертовски повезло, что я попался вам на дороге в подходящее мгновение.

Некоторое время идиранин задумчиво разглядывал разрушенного робота.

— Ты, человек, — медленно заговорил Ксоксарл, — ниже червя. Твои жалкие трюки и ложь рассмешат только годовалого ребёнка. В твоём толстом черепе больше сала, чем на твоих тощих костях. Ты не годишься даже для того, чтобы тебя выблевать.

Хорза вступил на рампу, под которой лежал идиранин. Медленно шагая к месту, где из обломков поднималось лицо Ксоксарла, он слышал, как существо рывками втягивало воздух через натянутые губы.