Вспомни о Флебе
Шрифт:
Шум позади Хорзы был подобен гигантскому водопаду, большому обвалу, непрекращающемуся взрыву, извергавшемуся вулкану. Уши болели, от сумасшедшего грохота путались мысли. Ряд окон в стене перед ним побелел и взорвался, швырнув в него очередь мелких жёстких осколков. Хорза пригнулся и побежал дальше.
— Ублюдок, ублюдок, ублюдок! — рычал Ламм.
— …не перестанет!
— …сюда!
— Заткнись, Ламм!
— Хорза-а-а!..
Голоса визжали. Теперь Хорза бежал по ковру широкого коридора; хлопали открытые двери, с потолка обрывались лампы. В двадцати метрах впереди него вдруг пронёсся водяной поток, и целую секунду ему казалось, что он находится на уровне
— …ублюдок, ублюдок, ублюдок…
— Ламм…
Перед ним сквозь широкие стеклянные окна солярия упал солнечный свет. Хорза перепрыгнул через несколько растений с большими листьями и приземлился на кучу хрупких кресел, стоявших вокруг маленького столика. Мебель с треском рассыпалась.
— …проклятый тупой ублю…
— Ламм, заткни пасть! — перебил его голос Крайклина. — Из-за тебя не слышно…
Побелел и хрустнул, как лёд, брызнув осколками, ещё один ряд окон. Хорза прыгнул и прокатился по усыпанной обломками стекла палубе. Верхний и нижний ряды выбитых окон за ним начали медленно складываться, подобно гигантской пасти.
— Ты ублюдок… твою мать…
— Проклятие, смените канал! Иди ты к…
Хорза поскользнулся на осколках стекла и едва не упал. Теперь в его шлеме гремел только голос Ламма, заполняя эфир проклятиями, большей частью перекрывавшимися оглушительным треском разрушавшегося корабля. Он оглянулся назад — лишь на мгновение — и увидел, как Ламм кинулся между челюстей обрушивающихся окон. Он спотыкался, падал, катился и опять поднимался, не выпуская из рук ружья. Только сейчас Хорза спохватился, что его ружья нет. Должно быть, он его выронил, но не мог вспомнить, где и когда.
Хорза снизил темп. Он был силён и находился в форме, но повышенная искусственная тяжесть на Ваваче и большой скафандр брали своё.
Он бежал в каком-то трансе. Воздух втягивался и выталкивался сквозь широко раскрытый рот. Он пытался представить, насколько близко они были к носу корабля и как долго огромный вес корабля способен вдавливать передний отсек, врезая миллиарды тонн массы во что-то, что было — если это оно заполняло скопление облаков, которое они видели, — наверное, огромным столовым айсбергом.
Будто во сне Хорза видел вокруг себя корабль, все ещё закутанный в облака и туман, но уже освещённый сверху золотистым солнечным светом. Башни и башенки, казалось, совсем не участвовали в этой вакханалии разрушения. Вся гигантская конструкция продолжала скользить вперёд, навстречу льду; километры мегакорабля сзади с титанической инерцией двигали его вперёд. Хорза добрался до игровых площадок, пробежал мимо палаток из гофрированного серебра, проломился сквозь штабель музыкальных инструментов. Перед ним поднималась стена из палуб, а над ним раскачивались и обрывались мосты, наклонившиеся к носу опоры приближались к накатывавшейся волне разрушения и поглощались ею. Он увидел сбоку опрокинувшуюся в туманное ничто палубу. Палуба под его ногами начала медленно выпячиваться вверх на большом участке — метров в пятнадцать или больше. Он боролся со склоном, который становился всё круче. Слева рухнул висячий мостик, хлестнули оборванные кабели. Мостик исчез в золотистом тумане, и шум его падения утонул
Мегакорабль в пене обломков и льда с убийственной силой врезался в стену чистой белизны высотой больше самой высокой башни «Ольмедреки». Это была самая большая волна во Вселенной, воплощённая в древнем металле, высеченная из скрежещущих обломков, и с утёса замёрзшей воды вниз большими медленными шлейфами спускались каскады искрящегося и сверкающего льда и снега. Хорза уставился на стену, а потом начал скатываться на неё, опрокидываемый палубой. Слева от него медленно рушилась высокая башня, склоняясь перед разрушительной волной из обломков, будто раб перед своим господином. При виде крошащихся, скручивающихся и надвигающихся на него палуб и поручней, стен и переборок, и оконных рам, мимо которых он только что пробегал, в горле Хорзы родился крик.
Он прокатился по скользким обломкам к уже изгибавшимся поручням на краю палубы, ухватился за них, подтянулся на руках, оттолкнулся ногами и швырнул через них своё тело.
Хорза упал на палубу лишь одним уровнем ниже и ударился о наклонный металл так, что перехватило дыхание. Он тут же поспешно вскочил на ноги, втянул ртом воздух и сглотнул, пытаясь таким образом заставить заработать лёгкие. Узкая палуба, на которой он приземлился, тоже выгнулась, но точка изгиба была между ним и скрежещущей стеной обломков. Хорза поскользнулся и покатился прочь от этой стены, вниз по наклонной поверхности, а палуба сзади поднималась горбом. Металл лопнул, и сквозь него, как сломанные кости через кожу, прорвались опоры. Хорза увидел перед собой лестницу, ведущую на тот уровень, с которого он спрыгнул, но на ещё ровную его часть, взобрался по ней на палубу, только-только начавшую крениться под напором волны обломков.
Хорза побежал вниз по все более крутому склону, залитому водой из мелких прудов по краям палубы. Ещё ступени; он вытащил себя на следующую палубу.
Грудь и горло будто заполнили горячими углями, а ноги расплавленным свинцом, и его всё время тянула назад, к катастрофе, ужасная, кошмарная сила. Спотыкаясь и задыхаясь, он преодолел путь от вершины лестницы до разрушенного и уже пустого плавательного бассейна.
— Хорза! — крикнул чей-то голос. — Это ты? Хорза! Это я, Мипп! Посмотри вверх!
Хорза поднял голову. Метрах в тридцати над ним в тумане висел паром «ВЧВ». Он слабо махнул рукой и споткнулся. Паром опустился сквозь туман, открыл заднюю дверь и повис прямо над следующей верхней палубой.
— Я открыл дверь! Запрыгивай! — крикнул Мипп. Хорза попытался ответить, но из горла вырвался только громкий хрип. Он брёл, чувствуя, будто кости ног превратились в желе. Тяжёлый скафандр гремел и стучал, ноги скользили по стеклянной крошке, усеявшей вибрирующую палубу. А перед ним снова ступени наверх, на ту палубу, где ждал паром. — Скорее, Хорза! Я больше не могу тут оставаться!
Хорза бросился на ступени, подтягивая себя вверх. Паром качался в воздухе, его открытая задняя площадка поворачивалась то к нему, то снова от него. Ступени дрожали, вокруг сомкнулся бешеный шум, полный криков и треска. В ушах зарычал второй голос, но Хорза не разобрал слов. Он упал на верхней палубе, заставил себя подняться и идти к площадке парома всего лишь в нескольких метрах от него. Вот уже видны сиденья и свет внутри. В углу лежит тело Ленипобры в скафандре.
— Я больше не могу ждать! Я должен… — проорал Мипп сквозь скрежет разрушения и второй визжащий голос. Паром начал подниматься, и Хорза бросился вперёд.