"вспоротый живот кубанской креолки."

Афанасьев Александр

Он оглядел палубу и, не найдя взглядом Айсберга, решил, что тот спустился вниз, к своему "аппарату дальней связи". Тоже, как и многое здесь - очень странному. Потом Доминго ещё раз улыбнулся, но уже немного по другому поводу.
– "Но, хотя я и верю, что вы, сеньоры, "не будете нам указывать" и покинете остров, но - очень сомневаюсь в том, что это сделаете вы все. Сеньор Вайк - уж точно останется!"…

05.06.1898 …у западного побережья Кубы,

на борту

минного катера "Джованни Баузан-2" -

флагмана "Итальянской Эскадры в Гаване"…

(ночь, после полуночи)

– Синьор tenente*, с "Неаполя" передали фонарём Манжена, что у них оборвался буксирный трос, - вполголоса отрапортовал сигнальщик.

Князь Бенито Боргезе кивнул в ответ. Возможно, это было несколько глупо, но… этой ночью все почему-то старались говорить потише… или вообще общаться знаками. У итальянских моряков с крейсера "Джованни Баузан" не было опыта тайных операций и ночных походов вдоль враждебного берега. Хотя боевой опыт у них был - в коротком бою с американской блокадной эскадрой они потеряли свой крейсер, но "взяли кровью за кровь". Отправили на дно вражеский (после того, как Италия официально объявила войну САСШ - уж точно вражеский!) флагман.

– Что, опять?! Скажите, князь, а вы случайно… не у дона Педро Гомеса-и-Лопеса эти тросы покупали?
– Барт, стоящий рядом с командиром, тихо хмыкнул. При этом по его лицу было видно, что он еле удерживается от того, чтобы не расхохотаться во весь голос.
– Если так, то он всё-таки нашел способ рассчитаться с вами за свою любимую и неповторимую военно-морскую игрушку…

– Машине - стоп, - скомандовал Боргезе и ответил "офицеру связи".
– Я не знаю, у кого именно барон ди Палермо купил трос, но, когда я об этом узнаю… Он у меня его сожрёт. Весь, до последнего кусочка…

– Но вы хотя бы позволите ему самому выбрать соус? Я считаю, что спагетти без соуса - это пытка. Гораздо хуже инквизиторской…

– Нет, именно что - без соуса и специй.
– Бенито тоже не удержался от улыбки. Этот журналист смог бы, наверное, шутить и на эшафоте. Или, "последним желанием", попросить гитару - чтобы спеть напоследок пару песен.
– А запивать этот свой обед он будет - исключительно морской водой…

– Надеюсь, что она будет хотя бы с мылом… Кстати, tenente, мне кажется, что при знакомстве вы меня обманули. И на самом деле ваша фамилия не Боргезе а - Борджиа. Ну, в крайнем случае - Медичи…

– В моём родословном древе они не значатся, хотя… всё может быть. Но зато там есть адмирал Андреа Дориа, а он-то как раз именно так в своё время поступил с одним крайне недобросовестным купцом… по тому же поводу.

– Значит, это у вас - семейная традиция. А традиции надо уважать - по крайней мере, именно так считают… мои соотечественники.

Князь Боргезе опять улыбнулся. В эту версию - что его собеседник действительно англичанин, он верил примерно сутки после знакомства с ним. Потом перестал. Но, кто такой мистер Бартоломью Кейнз на самом деле - так и не выяснил. Он вполне свободно говорил на пяти… или шести языках. И на всех - с небольшим акцентом. Какой язык для него родной - понять было невозможно. Кстати, когда Кейнз брал в руки гитару (а пел он - на всех языках, на которых говорил), его акцент - мгновенно куда-то исчезал. Бенито впервые увидел этого человека две недели назад, в таверне "Якорь

дона Педро Лопеса" - и как раз с гитарой в руках…

21.05.1898 …Куба, Гавана,

таверна "Якорь дона Педро Лопеса"… (вечер)

– Нет, лейтенант Боргезе, здесь никто и не слышал о том, что в Гаване… или где-то поблизости, можно сейчас нанять… или купить нужный вам корабль.
– Хосе Агуэдо Перес (то ли - управляющий этой таверной, то ли - просто бармен), которого гаванские знакомые Бенито отрекомендовали, как "человека, знающего всё", покачал головой. Не будь у него такой хитрой искорки в глазах - ему можно было бы даже поверить. Только вот из-за неё, почему-то, верить ему не хотелось…

– Да такого не может быть, сеньор Перес, ведь сейчас объявлена блокада и все те корабли, которые она застала на Кубе - просто стоят у причала и приносят владельцам одни убытки, - улыбнулся князь Боргезе и, подумав - "Набивает цену… и свой гонорар за посредничество!", добавил.
– Неужели никто из них не захочет избавиться от такой собственности? Если хорошенько поискать…

– Поискать-то, конечно, можно… - Хосе Агуэдо махнул рукой прислуживающей в зале мулатке, направляя её к одному из столов, и посмотрел на Бенито.
– Но не знаю, можно ли найти вам что-то подходящее…

– Агуэдо, не корми сеньора лейтенанта сухим тростником**, - раздался за спиной у Боргезе весёлый молодой голос.
– Хоть раз в жизни не юли, как пинаса твоего брата в прицеле у Береговой Охраны! Сеньор итальянец, просто дело в том, что ни в Гаване, ни к востоку от неё - почти до Матансаса, ни к западу - до Кабаньяса, короче - нигде в провинции Гавана - вам никто не продаст корабль. И не потому, что их тут нет. Потому что дон Педро этого не хочет. Не правда ли, Хосе?

– Не лез бы ты не в своё дело, Дженаро, - отозвался тот, стараясь не смотреть ни на Бенито, ни на подошедшего к стойке молодого мулата.
– Или мне теперь называть тебя "Сеньор Капрал Береговой Охраны"? Так, Рамирес?

– Ха! Твои сведения устарели, Перес! Теперь ты будешь называть меня - "Сеньор Сержант Морской Пехоты"… и попробуй только разбавить ром какой-то гадостью! От твоей забегаловки тогда - и щепки не останется, - мулат показал управляющему совсем немаленький кулак и повернулся к Боргезе.
– Давайте-ка присядем, сеньор лейтенант и я вам расскажу о доне Педро и о том, почему он вас так не любит…

Направляясь за сержантом к столу у стены, Бенито внимательно рассматривал его уже слегка поношенную чёрную форму и несколько недоумевал - с испанской морской пехотой она - не имела ничего общего. Но, тем не менее - управляющий Перес поверил словам мулата сразу и… кажется, очень при этом испугался.

За столом, к которому они шли, сидел ещё один мулат - в такой же, как сержант, форме и трое европейцев. Они были одеты иначе (но тоже - в форму), и - явно не были испанцами. Двое (те, что были в сером) говорили по-английски - о каком-то Каллахане. Причём с таким явно ирландским акцентом, что определить их национальность можно было, так сказать - исключительно на слух. Третий - худощавый блондин в странной пятнистой одежде, молча настраивал шестиструнную гитару. Как раз когда Боргезе и его спутник подошли почти вплотную, он закончил настройку, взял несколько аккордов но, увидев их, прислонил гитару к стене и сказал: