Встреча на деревенской улице
Шрифт:
— Вы уж тут каждый сам себе чисти, — сказала она и спросила Сергея Дмитриевича: — Хорошо ли приняла тебя Авдотья? Поди, куру забила?
— Нет, ведь мы с собой кое-чего привезли. Своего хватало, — ответил Сергей Дмитриевич, принимая из рук Репея стопку с водкой.
— Так что, и куру не забила? — удивилась старуха.
— Нет.
— Ай-яй-яй! — засмеялся Репей. — Вот вся она тут, Авдотья!
И старуха засмеялась, причем как-то по-куриному: «Ко-ко-ко-ко!»
— Ну, давай теперича выпьем за личное знакомство и такое же благополучие, — вытирая слезу, успокаиваясь, сказал он.
Выпили.
— Нюська-то была девчушка справная у нее. Тут ничего не скажешь. Правда, сбежала с колхозу, ну дак не она первая. Дорожка-то была уж протоптана. Значит, невестка тебе она, — очищая ногтем от кожуры картофелину, сказал Репей.
— Да, славная девушка, — ответил Сергей Дмитриевич.
— Знаем ее, знаем, — вяло махнула рукой старуха, и не понять было, хорошо это или плохо.
— Ну, а ты интересовался у Нюськи, кто ее родители были, с чем пироги ели? — спросил Репей.
— Да особенно-то не расспрашивал. А что?
— Да ничего. Так, к примеру спросил. Ведь они, люди-то, каждый на свой манер. Кто ртом, кто носом дышит. Мамашка, помнишь, у нас Климов жил? Куда тебе как честный. А на поверку вышло? То-то и оно. Тут, брат, тоже надо, чтоб ухо было открыто, а не заросши волосом.
— Вы какими-то намеками говорите, — сказал Сергей Дмитриевич. — Разъясните, если можно.
— А чего ясней? Я ничего не сказывал. А если тебе про Климова, так что ж, он человек пришлый был у нас. Об этом вся деревня знает. Пожил с год и уехал. Это уж потом выяснилось, что он тут с двумя бабами путался, — как-то нехотя ответил Репей и налил еще по стопке. — Тебе-то наливать ли? — спросил он старуху.
— Налей, — разрешила она. — Для соблазну выпью.
Репей налил.
— Да, брат, ну и что же? Где спал-ночевал? — спросил он.
— А что? — уже настораживаясь, сказал Сергей Дмитриевич.
— Где она уложила-то тебя?
— В первой комнате.
— А молодые?
— Во второй.
— А сама?
— Этого я не знаю.
— Да ведь больше спать-то и негде там! — выкрикнул Репей и зашелся в смехе. И старуха закококала так, что даже плечи ходуном заходили.
— Я не совсем понимаю, — в недоумении сказал Сергей Дмитриевич.
— И ладно, что не понимаешь, если правду говоришь. Как ни летала, а перья все целы, — ответил Репей.
— Это к чему вы?
— А так, народная мудрость.
Бутылка подошла к концу. Старуха убрала стопки. Репей сдвинул на угол тарелки с недоеденной закуской, ударил
— Сегодня московское «Динамо» с киевским. Ты за кого болеешь? — спросил он.
— Ни за кого.
— А чего такой отсталый?
— Да просто не увлекаюсь.
— Тогда понятно, — засмеялся Репей. — Бывают такие люди. Моя вот тоже не болеет, так зато у нее и зубов нету. А у меня все сохранивши. Во, смотри какие! — Он распахнул рот, полный стершихся, но еще крепких зубов. — Захочу, резину сжую.
— Можно у вас закурить? — спросил Сергей Дмитриевич. Он давно уже томился без курева.
— Э, нет. Потом этот табачище за три дня не выветришь. На улице покуришь. Только не забывай — каждый раз, как будешь затягиваться, так тут же внушай себе: «Я не хочу курить. Мне противно. Тошно!» Вот, пойдем-ка, пойдем на улицу. Я погляжу, как ты будешь теперь курить. Пойдем! — Он шустро вскочил, поманил рукой Сергея Дмитриевича и открыл дверь в сенцы.
— Спасибо, — сказал Сергей Дмитриевич старухе.
— На здоровье, батюшко, на здоровье. Поел, и ладно.
На улице был уже предвечерний час. Шли коровы, медленно, вразвалку, неся тяжелое вымя. Перебегая с края на край дороги, метались овцы. Коровы мычали, овцы орали страшными голосами.
— Личное хозяйство, — пояснил Репей. — Пережитки.
— А у вас нет ни коровы, ни овцы? — спросил нехотя Сергей Дмитриевич, только ради вежливости. Ему почему-то было не по себе, словно он допустил где-то ошибку.
Репей взглянул на него.
— А ты чего ж, затягиваешься, а, похоже, не внушаешь себе, отвлекаешься? О, смотри, твоя новая родня — теща объявилась. За коровой вышла. Яловая у нее корова-то в нонешнем году, яловая. Два раза водила к осеменителю, а ничего не вышло. Зажирела, должно быть. Ну, покедова. Заходи, если что. Путь невелик. Побеседуем. Я тебе еще чего расскажу.
Сергей Дмитриевич поблагодарил его и направился к матери невестки. Авдотья Никитична выжидательно смотрела на него, скармливая корове ломоть хлеба.
— Куда ж это ты запропастился, Сергей Дмитриевич? — сказала она.
— Да вот, познакомился с интересным человеком, — ответил он.
— Это с каким же таким интересным?
— А вот имени-отчества и не спросил... Он стоял сейчас со мной.
— А, Репей-то... Нашел тоже, с кем знакомство заводить.
— А что, или он нехороший человек?
— А за что бы хорошего прозвали Репьем? Чего хоть поговорили-то? — Она уже шла за коровой, погоняя ее ко Двору.
— Да так, собственно, ни о чем.