Встреча с хичи. Анналы хичи
Шрифт:
– Вы ведь и сами в это не верите.
– Ну, я определенно не герой!
– Откуда вы знаете, Робин? – спросил он.
– Не увиливай! Герои не сидят, мрачно рассуждая. Герои не думают о том, предстоит ли им умереть! Герои не бродят, полные тревог и чувства вины!
– Верно, герои ничего подобного не делают, – согласился Зигфрид, – но вы упустили еще одну отсутствующую у героев черту. Герои вообще ничего не делают. Они просто не существуют. Неужели вы на самом деле верите, что люди, которых вы именуете «героями»,
– Не знаю, верю ли я в это. Надеюсь.
– Но, Робин, – рассудительно сказал он, – вы не так уж плохо действовали. Вы добились того, чего не мог никто, даже хичи. Вы разговаривали с двумя Врагами.
– И все испортил, – с горечью сказал я.
– Вы так думаете? – Зигфрид вздохнул. – Робби, вы часто придерживаетесь прямо противоположных взглядов на самого себя. Но с течением времени всегда принимаете наименее лестный для вас взгляд. Почему? Помните, в течение многих сеансов, когда мы впервые встретились, вы мне рассказывали, какой вы трус?
– Но я и был трусом! Боже, Зигфрид, я целую вечность бродил по Вратам, прежде чем решился вылететь.
– Да, это можно назвать трусостью, – сказал Зигфрид. – Верно, таково было ваше поведение. Но бывали случаи, когда вы вели себя так, что это можно назвать необыкновенной храбростью. Когда вы бросились в космический корабль и устремились на Небо Хичи, вы страшно рисковали. Вы подвергали опасности свою жизнь – в сущности, вы едва не погибли.
– Ну, тогда была возможность заработать большие деньги. Этот полет обогатил меня.
– Но вы и так были богаты, Роб. – Он покачал головой. Потом задумчиво добавил: – Интересно, что когда вы совершаете нечто достойное, вы приписываете себе корыстные мотивы, а когда делаете что-то, что кажется плохим, тут же соглашаетесь с такой трактовкой. А когда вы побеждаете, Робин?
Я не ответил. У меня не было ответа. Может, я даже не хотел искать ответ. Зигфрид вздохнул и изменил позу.
– Ну хорошо, – сказал он. – Вернемся к основному. Расскажите, что вас тревожит.
– Что меня тревожит? – воскликнул я. – Ты думаешь, что мне не о чем тревожиться? Если ты считаешь, что в этой вселенной, которой угрожает опасность, отдельной личности не о чем тревожиться, ты просто ничего не понял!
Он терпеливо ответил:
– Враг, несомненно, достаточная причина для тревоги, однако…
– Однако ее недостаточно, учитывая мою личную ситуацию? Я люблю двух женщин, даже трех, – поправился я, вспомнив арифметику Эсси.
Он поджал губы.
– Так в чем же тревога, Робби? Я имею в виду в практическом смысле? Например, нужно ли вам что-то предпринимать в связи с этим – делать между ними выбор? Я думаю, нет. В сущности, никаких причин для конфликтов не существует.
Я взорвался:
– Да, ты чертовски прав, и знаешь почему не существует причин для конфликтов? Потому что я сам не существую! Я просто
Он спокойно спросил:
– Вы на самом деле считаете, что я не существую?
– Черт побери, конечно нет! Тебя сделала какая-то компьютерная программа!
Зигфрид разглядывал ноготь на большом пальце. Последовала еще одна долгая, в миллисекунды, пауза, и потом он сказал:
– Скажите мне, Робинетт, что вы понимаете под словом «существовать»?
– Ты прекрасно знаешь, что это значит. Это значит быть реальным.
– Понятно. А Враг реален?
– Конечно, реален, – с отвращением ответил я. – Иначе не может быть. Они ведь не копии чего-то реально существовавшего.
– Ага. Хорошо. А закон обратных квадратов реален, Робби?
– Называй меня «Робинетт», черт возьми! – вспыхнул я. Он приподнял брови, но кивнул. И продолжал сидеть, ожидая ответа. Я собрался с мыслями. – Да, закон обратных квадратов реален. Не в материальном смысле, но в своей способности описывать материальные события. Можно предсказать его действие. Можно видеть его последствия.
– Но я вижу последствия ваших действий, Робин… Робинетт, – торопливо поправился он.
– Одна иллюзия признает другую иллюзию! – усмехнулся я.
– Да, – согласился он, – можно сказать и так. Но и другие видят последствия ваших действий. Разве генерал Берп Хеймат был иллюзией? Однако вы двое взаимодействовали, чего он никак не смог бы отрицать. А ваши банки – иллюзия? В них хранятся ваши деньги. Люди, которых вы наняли и которые работают на вас, корпорации, которые платят вам дивиденды, – все они реальны, не так ли?
Он дал мне время собраться с мыслями. Я улыбнулся.
– Я думаю, что сейчас играешь в игры ты, Зигфрид. Или ты просто не понял. Видишь ли, твоя беда в том, – покровительственно сказал я, – что ты никогда не был реален и потому не понимаешь разницы. У реальных людей реальные проблемы. Физические проблемы. Небольшие проблемы, но люди знают, что они реальны. Я же нет! За все годы, что я прожил… бестелесным, мне ни разу не пришлось кряхтеть и напрягаться в туалете по причине запора. У меня никогда не было похмелья, насморка, солнечных ожогов или всех тех болезней, какие случаются у плоти.
Он раздраженно сказал:
– Вы не блюете? Об этом вы стонете?
Я в шоке посмотрел на него.
– Зигфрид, ты раньше никогда так со мной не разговаривал.
– Раньше вы никогда не были таким здоровым! Робинетт, я начинаю думать, что дальнейший разговор нам обоим не принесет пользы. Вероятно, вам следует говорить не со мной.
– Ну что ж, – сказал я, почти наслаждаясь ситуацией, – по крайней мере, я услышал… Боже, что это? – закончил я, потому что говорил уже не с Зигфридом фон Психоаналитиком. – Какого дьявола ты тут делаешь?