Шрифт:
Встреча с пасквилянтом
Станислав Шуляк, прозаик, драматург в гостях у Владимира Фунтусова в программе "Театр сегодня и завтра" на телеканале ВОТ (Ваше общественное телевидение). 8 мая 2009
http://polit.pro/broadcast/stanislav-shulyak-prozaik-dramaturg-v-gostyah-u-vladimira-funtusova-v-programme-teatr-segodnya-i-zavtra-8-maya-2009
(Публикуется с незначительными сокращениями)
В л а д и м и р Ф у н т у с о в. Добрый день, уважаемые телезрители! Сегодня у нас в гостях на телепрограмме "Ваше общественное телевидение" передача, которая называется "Театр сегодня и завтра". И сегодня в этой передаче наступил тот драгоценный момент, когда мы выходим в сферу неординарных тем, необщепризнанных эстетик, в сферу
С т а н и с л а в Ш у л я к. Спасибо. Добрый день, уважаемые телезрители! Пасквилянт и мизантроп Станислав Шуляк рад приветствовать вас! Спасибо, Владимир Павлович, за представление. Я немножко расскажу о себе. Владимир Павлович, когда вы пригласили меня в эту передачу, в эту замечательную вашу передачу, я подумал о том... для меня это повод для того, чтобы задуматься в очередной раз или просто задуматься о том, что я собой представляю. Почему именно я? Почему именно меня пригласили в эту передачу? Думал-думал: разве мало у нас в городе приличных писателей? Ну, может, приличных действительно мало, не так много вообще и в стране тоже... (Усмехается.) Но тем не менее. Наверное же, всё-таки есть. И вот эти размышления привели меня к некоторым выводам. То есть я в очередной раз просканировал себя и что-то для себя понял. Ну, во-первых, помимо какой-то достаточно необычной, неординарной, может быть даже, уникальной стилистики... это я говорю сейчас о прозе, конечно,.. Может, это даже где-то сплав Андрея Платонова с французскими авторами... положим, Морис Бланшо, Клод Симон... помимо такого сплава, то есть это достаточно необычная стилистика, основанная на афоризмах, на суперметафорике, на парадоксах... кроме того, ну, наверное, всё-таки присутствует определённая эстетическая позиция, достаточно необычная, может быть... хотя, может быть, она не совсем уникальна. Вот я её определил для себя, как сенситивная мизантропия.
ВФ. Стас, расшифруй, пожалуйста, потому что это так сложно...
СШ. Конечно. Сенситивная - это основанная на чувстве, на чувствовании, на ощущении. То есть мне мои органы чувств, все те, которые присутствуют у меня, они мне говорят, вопиют о том, что я не люблю людей.
ВФ. Но это те же органы чувств, как и у всех смертных?
СШ. Конечно. Все те пять или шесть... если пересчитать их по пальцам...
ВФ. Одиннадцать сенсорных каналов...
СШ. Возможно. Эти самые органы чувств вопиют о том, что я людей не люблю, что я их боюсь, что я не доверяю им. Если сейчас прочитать, перечитать античных авторов, предположим, то, что было написано две-, две с половиной тысячи лет назад, мы можем увидеть, что за две с половиной тысячи лет ничего не изменилось. То есть, человек не изменился. Технологии - да, понятно, что совершенно другие технологии. Уникальные, потрясающие, но они никак не воздействуют на душу человека. Человек не меняется, к сожалению.
ВФ. То есть ты чувствуешь себя в этой жизни изгоем?
СШ. Ну, отчасти да. Я буду ещё об этом говорить.
ВФ. Отщепенцем?
СШ. Несомненно. Пасквиль обязывает, мизантропия обязывает. И опять-таки возвращаясь к тому: античный человек, современный человек... Возьмите отнимите у современного человека мобильный телефон, отнимите у современного человека ноутбук, атомную бомбу, и вы увидите того самого человека, который две тысячи лет назад кричал: "Распни, распни Его!" Это тот же самый человек, ничего не меняется, на самом деле. Масса, масса примеров! Вспомнить, допустим, это знаменитое высказывание даже не Горького... "Человек - это звучит гордо!" Это не Горький сказал, конечно же... Хотя с его размягчением мозга с него бы сталось, он мог такое выдумать. Но это сказал не Горький, это сказал его персонаж Сатин - человек, крепко пьющий, и сказал это, извините меня, с большого-большого бодунища, потому что такое на трезвую голову придумать, безусловно, невозможно. Где же человек звучит гордо? Что за бред, что за ересь такая? Ничего подобного: человек звучит гадко, мерзко, отвратительно. Вот! Мы не того боимся, вот говорят: спид, птичий
ВФ. Пред чьим лицом тотального срама человек как явление... в какой стае?.. Для кого он катастрофа?
СШ. Я думаю, что для каждого лицо... вот вы сказали: пред чьим лицом? Для каждого это лицо своё. Для кого-то это будет лицо Бога. Для кого-то это его собственное лицо, его совесть. То есть лицо здесь может быть разное. Но, в любом случае, если вдуматься, если вчувствоваться... то есть это то, о чём я говорил: вот эта сенситивная, чувственная мизантропия... если чувствовать, то вы поймёте, что так оно и есть: что человек - это же страшно, на самом деле. Страшное существо - человек!
ВФ. Но не только ведь страшное? Но и гениальное и по образу и подобию божьему созданное, и смешное, и нелепое, и доброе и в то же самое время мелочное...
СШ. Конечно. Иногда вот возникает ситуация, что я для себя пытаюсь найти то, что бы меня примирило с человеком. Иногда я нахожу это. Конечно же, это высочайшие произведения искусства. Ну, там та же "Поэма экстаза" Скрябина, которую я слушал сотни раз. Это то, что примиряет меня с человеком отчасти. Да, я нахожу такую вот подпорку, такой костыль нахожу для себя! Но это бывает не всегда... Ну, я понимаю, что вы рвётесь в бой, поэтому я немножко переменю пластинку...
ВФ. Нет, ну у меня один вопрос есть, конечно...
СШ. Хорошо! Ну, вы его запомните пока, потом зададите. Вот... ну, я начал говорить, что я пасквилянт и мизантроп, по поводу мизантропии я уже немножко сказал, сказу по поводу пасквиля тоже. Ну, понятно, что пасквиль - это некое сочинение... я думаю, что многие это знают... некое сочинение, содержащее клеветнические измышления и то, что предназначено оскорбить, унизить и т.д. То есть это вот такой жанр. Но... вот есть некие два соображения, которые издавна занимают меня. И эти два соображения оказались для меня, как ни странно, достаточно плодотворными. Первое соображение - это то, что я уже почти сказал: что пасквиль - это литературный жанр. Такой же литературный жанр, как все остальные литературные жанры. Наравне там с фельетоном, анекдотом, афоризмом, сонетом, рассказом, чем угодно ещё. Это литературный жанр. Это первое моё соображение. Которое когда-то пришло мне в голову, я это понял, я это осознал, и вот у меня в мозгу что-то встало на место. Второе. То, что половина русской литературы, той самой великой русской литературы, которой мы справедливо гордимся, - это литература пасквильная! Давайте пробежимся по некоторым авторам! Скажем восемнадцатый век - это Фонвизин, это Радищев. Начинается девятнадцатый век. Простите - Александр Сергеевич Пушкин. "Наше всё", по выражению Аполлона Григорьева. Александр Сергеевич. Давайте вспомним его, ну, скажем:
Коль ты к Смирдину зайдёшь,
Ничего там не найдёшь,
Ничего ты там не купишь.
Лишь Сенковского толкнёшь
Иль в Булгарина наступишь.
Ну, мы с вами прекрасно понимаем, во что наступают, с чем сравнивает Пушкин своего коллегу по литераторскому цеху. Да, это называется эпиграмма, но фактически это пасквиль. Это сочинение, написанное специально, чтобы оскорбить, чтобы унизить.
ВФ. Но Пушкин не весь таков. Чаще всего про Пушкина говорят: Солнце наше...
СШ. Много чего говорят о Пушкине. Хорошо! Это то, где задевается личность, единичная личность - Булгарин в данном случае. Но давайте вспомним другие строки Пушкина:
Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чем стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды -
Ярмо с гремушками да бич.
Простите, здесь пасквильному обстрелу подвергаются целые нации, целые народы! Вот вам Пушкин, пожалуйста, наше всё.