ВСТРЕЧИ НА ПЕРЕКРЕСТКАХ
Шрифт:
Как сейчас помню один вечер на Приполярном Урале. Наш путь лежал через перевал под названием «Курсомбайские ворота» в обход теснин на реке Косью. Мы рвались напропалую, преодолевая широкую полосу висячего болота перед перевалом, проваливались по пояс в холодную жижу и надеялись только на отсутствие в этом высокогорье засасывающих трясин. Вымокшие и уставшие мы преодолели седло перевала и остановились на ночлег в глухом сыром лесу. Высушив у костра мокрую одежду и проглотив быстро окончившуюся порцию каши, заставили Серегу взять в руки гитару.
Багровый свет костра с трудом выхватывал из темноты группу людей, которую окружала угрюмо молчаливая северная тайга. А люди пели про сиреневый
Жизнь советского населения во времена нашей молодости регулировалась постановлениями Партии и Правительства, которые заботились не только о процветании страны, но и о росте культурного уровня ее населения. Что касается предмета нашего разговора, то в конце шестидесятых годов вышло специальное постановление ЦК КПСС об улучшении качества грамзаписи. (Без направляющей руки Партии единственная в стране фирма грамзаписи «Мелодия» о необходимости выпускать качественные пластинки самостоятельно догадаться не могла.) Но благодаря такой заботе стали выпускаться более-менее приличного качества диски в цветных обложках, о чем особо говорилось в постановлении. И более того, номенклатура записей чрезвычайно расширилась.
В 1970-м году фирма «Мелодия» выпустила первый долгоиграющий диск с записями лучших песен Вертинского. Спустя год вышел второй его альбом. И вот тогда я по настоящему познакомился с репертуаром и талантом Александра Николаевича Вертинского. Много вина было выпито под его аккомпанемент. И белого и красного, но больше белого.
Слушал я его «ариетки», и как будто снова как много лет назад сидел в полупустом зале филармонии и видел не высокого лысеющего старика, а великого артиста, который своим дивным голосом покорял Бухарест, Париж, Харбин и многие другие «чужие города».
Вернулся Вертинский на Родину в середине сороковых годов прошлого века, чтобы подарить соотечественникам свое великое искусство. Кстати в вопросе возвращения на родину Вертинского с семьей много неясного и даже легендарного. По официальной версии Вертинский приехал в Москву из Харбина, устав от заграничных мытарств и желая принести посильную помощь своей родине. В то же время в Союз разрешили приехать большой группе просоветски настроенных русских из зарубежного Дальнего Востока.
История и подробности этой репатриации подробно описана в книге Натальи Ильиной…. Приехавшие в страну патриоты жили очень трудно без работы и без права прописки в столичных городах. Кстати, почитав Ильину, я решил долгие годы мучившую меня загадку: откуда в конце пятидесятых годов в Казани появился джаз-оркестр мирового класса под управлением Олега Лундстрема. Оказывается, что в числе репатриантов были молодые ребята, которые в Харбине играли под руководством Олега джаз. Определили им местом поселения Казань, перебивались они случайной работой кто где, ради заработка. И только после смерти Отца Всех Народов им удалось организоваться в самостоятельный оркестр. Мне довелось его слушать в те давние годы – впечатление ошеломляющее, но это совсем другая история.
Я опять отвлекся от основной темы воспоминаний.
И вдруг, запрет концертов в Москве и Ленинграде, необходимость ради заработка гастролировать в провинциальных городах. (Не было бы счастья, да несчастье помогло – в силу этих обстоятельств мне посчастливилось слушать его в городе Горьком.) Вертинский пишет письмо Сталину, пытаясь доказать свою лояльность власти и выяснить причину опалы – не получает ответа. Ушел из жизни Александр Николаевич Вертинский в 1956-м году.
В конце тридцатых годов в Москве жил мой дальний родственник, сын Петра Богданова – соратника Ленина. Пришел однажды из школы десятиклассник Алексей, а дверь его квартиры опечатана компетентными органами. Помогли сердобольные соседи – отправили к родственникам в Горький. Его отца по привычке того времени расстреляли, мать провела много лет в Воркутинских лагерях и вышла на свободу безумной. Алексей Петрович окончил Горьковский Политехнический институт, работал в Министерстве речного флота, а в семидесятые годы часто приезжал в Горький и останавливался у нас.
Я с удовольствием общался с Алексеем Петровичем, тем более что он иногда выдавал очень интересную информацию. Например, рассматривая фотоотчет моего посещения Домбая, Алексей Петрович с грустью вспомнил, что последний раз он был в этих горах с отцом и дядей Колей Бухариным в 1924-м году!!! Когда же я показал ему только что вышедший диск Вертинского, он поведал, что на похоронах артиста за его гробом несли на подушечках многочисленные советские ордена.
Анализ специфики возвращения Вертинского и ритуала его похорон представил версию его жизни и деятельность за кордоном несколько отличную от официальной. Не убежал Вертинский из Совдепии в поисках лучшей жизни, а бойцом невидимого фронта был Александр Николаевич. Подтверждение этой версии я получил совсем недавно. Один компетентный человек, когда я поведал ему мою версию заграничной командировки Вертинского, совершенно определенно заявил, что портрет артиста висит в музее на Лубянке рядом с другими портретами выдающихся разведчиков.
Особо отмечу, что принадлежность Вертинского к бойцам невидимого фронта не умаляет ни его таланта шансоне, ни его величия как артиста. Такие были времена, как любит говорить Владимир Познер.
О случайности выбора
жизненного пути
Большинство абитуриентов выбирают вуз и факультет, имея лишь отдаленное представление о пути, по которому им предстоит идти всю сознательную жизнь. Больше всего на этот выбор влияют два фактора: клановость (родители окончили тот же факультет) и мода на специальность (престижность, заработки и т.д.).
Свой выбор начала жизненного пути – радиофизический факультет Горьковского университета, я сделал в 1955-м году. Фактор клановости при этом задействован не был, т.к. отец – лесоустроитель, мать – домохозяйка с гидрографическим образованием. Фактор моды сыграл значительную роль, т.к. в описываемое время я увлекались созданием усилителей низкой частоты для громкого проигрывания граммофонных пластинок посредством патефона.
Но в городе было два вуза подходящего с моей точки зрения профиля: Политехнический институт с радиотехническим факультетом и Университет с радиофизическим факультетом. О том, что мое изготовление усилителей низкой частоты к радиотехнике, тем более к радиофизике, имеет весьма косвенное отношение, я не догадывался.