Встречное движение
Шрифт:
— А нельзя обвязать коробочку какой— нибудь красивой ленточкой?
— Конечно можно, эта подойдет?
— Хотелось бы чуть потемнее.
— Есть только еще вот такая ленточка.
— Тоже не очень, но раз нет другой, давайте уж этой.
Надя чуть быстрее, чем требовала полная лояльность к покупателю, обвязала коробку, хотя: лишь бы не говорила, что в ее сметану влили вчерашний кефир.
Даша толкнула неприятно тугую для дорогого магазина дверь и увидела подрагивающие кончики усов охранника Муллахметова.
— Новая дверь,
— Предлагаете зайти завтра?
— Нет, то есть да, в смысле мы всегда рады клиентам.
— Замечательно.
Даша уверенно и быстро, но совершенно без цели пошла вглубь магазина «Солярис», оставляя Муллахметова с приятными мыслями о своей коммуникабельности и, судя по вниманию блондинок и брюнеток, неотразимости, которой в сегодняшнем выгодном положении не мешало бы уже вовсю пользоваться.
Даша повертела в руках кое-какие товары, с достоинством поглядела на ценники, выпила в маленьком баре с пластмассовыми пальмами стакан апельсинового сока и хотела уже покинуть магазин «Солярис», когда, скользнув взглядом по прилавку и приветливо скучающей Наде Лифановой, увидела большое желтое махровое полотенце с серьезной, но осиливаемой ценой.
Надя Лифанова сразу поняла, что сейчас опять будут тискать полотенце, восхищаясь его мягкостью, упругостью, толщиной ворса и легкостью.
— Можно взглянуть на это полотенце?
— Можно.
— Прелесть, я его возьму.
— Хорошо, вот такое же в специальной сумочке — его никто не трогал.
— Еще я возьму вот это белье, вот эти носочки, вот это мыло, шампунь, зубную щетку, зубную пасту, массажную щетку — и пока хватит.
Надя Лифанова быстро складывала на калькуляторе и записывала на аккуратном листочке получаемые цифры, удовлетворенно замечая краем глаза строгое внимание старшего менеджера Кисилева Евгения Павловича.
— Может быть, еще пакет? У нас есть большие крепкие пакеты, очень хорошие.
— Не возражаю.
Санько Лаврентий Исаевич крутил ручку автомобильного приемника, вылавливая из потрескиваний и гудения какую— нибудь интересную песенку. Длинные и короткие электромагнитные волны несли Лаврентию Исаевичу сигналы точного времени, перестрелки новостей и нудную публицистику инженеров человеческих душ, а приятных песенок как-то не было, поэтому он щелкнул выключателем и, свесившись в окно своего такси, стал наблюдать за прохожими. Прохожие сосредоточенно и скучно шли мимо автомобиля Санько и никак не выказывали желания куда-нибудь прокатиться. Хорошенькая девушка с ярким пакетом остановилась около киоска и, купив три маленькие пузатенькие бутылочки с пивом, направилась к дверям Обских бань. Лаврентий Исаевич проглотил слюну в условном рефлексе: хорошо бабам — сейчас пиво попьет, попарится, а тут сиди за этой баранкой, да и вообще, к черту! Лаврентий Исаевич попытался представить, как будет раздеваться Даша Лозье, но зыбкие образы почему-то безобразно расплывались в жену начальника гаража Алевтину, и он закурил пятнадцатую беломорину за этот день.
— Вы
— Одна.
Подняв над очками брови, кассир Нина Ростиславовна дала Даше билет в виде кусочка серого картона в номер с бассейном.
Чистенькая, в белом халатике старушка тетя Валя проводила Дашу до двери в номер и сказала, что сегодня хороший жар, что она на пенсии и сейчас подрабатывает, потому что сами знаете, какие теперь цены, а раньше работала ведущим инженером на заводе «Геофизприбор».
Даша улыбнулась тете Вале:
— Я здесь уже была и дальше все знаю.
— Ну и хорошо, только воду закрывать не забывайте.
Гера Валеев и Миша Вислогузов сидели на откидных стульях и ждали своей очереди в общее отделение. Гера наклонился к Мише и, кивая в глубину коридора с отдельными номерами, туда, где Даша распахнула синюю дверь, что— то зашептал влажными губами в оттопыренное ухо товарища. Гера и Миша дружно, но с некоторым усилием загоготали.
Даша поморщилась разболтанности шпингалета, разделась, повесила одежду на торчащие деревянные пипочки и, забрав с собой мыло и шампунь, вошла в зальчик с маленьким круглым бассейном.
Даша аккуратно опустила в бассейн бутылочки с пивом и, проследив, как они плавно встали на дно, открыла дверь в раскаленный воздух парной.
Соленые ручейки беззастенчиво скользили по телу Даши и легко впитывались горячими желтыми сосновыми досками. Даше было нестерпимо жарко, но она решила мужественно досчитать до ста и только тогда вырваться из огненных объятий. На сорока трех Даша выбежала из парной и, поджав ноги, прыгнула в бассейн.
Брызги окатывали кафельные стены, волны перехлестывались через края, Даша кувыркалась, плескалась, тихонечко повизгивала, а потом нырнула на дно, поиграла бутылочками и, взяв крайнюю, громко вынырнула.
Пиво было свежее, вкусное и достаточно крепкое. Даша расслабленно лежала на широкой, пахнущей березовыми вениками лавке с сомкнутыми ресницами и, мягко покачиваясь, уплывала в счастливую страну Беззаботность.
5
Грогин поразился необычно крупным шарнирам мужских кулачков Громовой и с удовольствием отметил, что выпил немного, чтобы попытаться лобызнуть белые выпирающие костяшки.
Громова, вгоняя разбухший фильтр сигареты в длинный мундштук, сломала ее пополам:
— Сафиулла, как у тебя идет работа?
— Вообще-то так сразу не ответишь, но что ты имеешь в виду?
— Проклятые сигареты!
Аметистов отвернулся от Жарикова к Грогину, Сафиулле и Громовой:
— Скоро вообще не останется курящих мужчин, будут курить одни женщины — вот увидите!
Громова сказала:
— Позвольте!
Жариков дернул Аметистова за фалду пиджака, и Аметистов тут же отвлекся от возможной дискуссии с Громовой:
— Так как?
— Вполне.
Грогин без удивления заметил, что пришли еще гости, из шумной многочисленности которых, он знал только Кудакаева Марселя, немного Игоря Чебыкина и мутно Бубнову Лиду.