Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы
Шрифт:
Сразу после экзамена Настя обсудила все решения с Ольгой Дмитриевной, и та подтвердила их правильность. Поэтому, когда стал известен ее балл, Настя немного огорчилась. Все-таки девяносто восемь баллов не сто, а главное, непонятно, за что они снижены, когда все решено верно. Распечатка результата проверки не внесла ясности, поэтому Туржанская посоветовала обратиться в конфликтную комиссию. Но Настя, посоветовавшись с родителями, решила этого не делать. Баллы у меня все равно одни из самых высоких в городе, подумала она, чем терять время на споры, лучше буду готовиться к другим экзаменам. Тем более что папа говорит,
Наталья, к глубокому удивлению ее самой, написала математику на четверку, хотя мечтала о трояке. Остальные экзамены они тоже осилили без особого напряга. В Настином аттестате сияли одни пятерки, а Наташкин оказался без трояков, – к великой радости Беллы Викторовны, каждый день молившей Бога о поступлении дочки в медицинский институт и благополучном возвращении Никиты.
К сожалению, дела Туманова обстояли похуже: за один из экзаменов Вадим все-таки отхватил трояк и потому лишился стипендии. Сначала он сильно пал духом. Настя даже стала винить себя в его провале, ведь если бы не их частые встречи, может, он уделял бы больше внимания занятиям. Но стоило ей об этом заикнуться, как Вадим от негодования немедленно воспрянул, заявив, что ничего страшного не случилось, – с сентября он обязательно будет подрабатывать, да и летом постарается куда-нибудь устроиться.
Часть 3. Большая девочка
Глава 49. Потрясение
Экзамены приближались к концу, и выпускники принялись активно готовиться к выпускному балу. Галчонок разрешила дочери надеть на праздник ее сверкающее платье из стрейча – то самое, за которое она когда-то отругала Настю. Оно так и висело в шкафу, практически ненадеванное. А папочка пообещал дать денег на новые туфли. Правда, на сообщение о медали он отреагировал как-то вяло. Настя думала, что отец будет в восторге, а он всего лишь сказал «ну, молодец» – и все. Зато Наталье родители приготовили роскошные подарки: новое платье солнечного цвета с золотистой отделкой и таким же пояском, – оно ей так шло! И туфли на высоком каблуке, и сумку всю в стразах, и серьги с бриллиантиками. Разглядывая эти прелести, Настя искренне радовалась за подругу, даже порозовевшую от удовольствия.
Когда Наталья зачем-то вышла из комнаты, Белла Викторовна шепотом сообщила, что за дочкой активно ухаживает второкурсник из мединститута, с которым она некоторое время дежурила в больнице. Правда, дочка на его поползновения никак не реагирует, но хотя бы не шарахается, как прежде, – и то хорошо. Даже разрешает иногда себя провожать. – Хоть бы у них сладилось, – перекрестилась Белла Викторовна, – пойду в воскресенье, помолюсь и свечку поставлю за деток моих. И за тебя, Настенька, спасительницу нашу, храни тебя Господь! Химию дочка перестала бояться – ее проконсультировала доцент из мединститута и сказала, что знания у Наташеньки хорошие, должна сдать не меньше чем на четверку. И с физикой вроде наладилось. Она сходила пару раз в институт на консультацию, – так их задачи вы все решали. Только бы поступила, уж я у тебя в долгу не останусь.
– Что вы, Белла Викторовна, какие долги! – возмутилась Настя. – Разве вы мне чужие? Да ближе Наташи у меня подруги нет. Не надо никакой благодарности, не выдумывайте. И не переживайте вы так, поступит она, вот
В общем, все у подруг складывалось удачно – и потому ближайшее будущее представлялось им безоблачным. Но, как известно, светлая полоса судьбы всегда сменяется темной – ведь не бывает так, чтобы чередовались одна за другой только светлые полосы. И никто не может предвидеть, какие грозовые тучи клубятся за ясным на вид горизонтом.
Последний экзамен был сдан. Созвонившись по сотовому с подругой, Настя договорилась пробежаться по обувным магазинам: обеим были нужны нарядные туфельки на выпускной. Но по выходе из института она обнаружила сидевшего на ступеньках Вадима, с которым не виделась два дня. Выражение его лица было таким сложным, что у нее засосало под ложечкой.
– Что случилось? – с тревогой спросила Настя.
– Мы идем ко мне, – не отвечая, потребовал он. – У меня перекусишь, если проголодалась.
– Но я с Наташей собралась в магазин. Мне туфли нужны к выпускному. У меня и деньги с собой. Давай вечером встретимся?
– Нет, мы сейчас пойдем ко мне, – настойчиво повторил он. – Туфли потом купишь.
– Ладно, – согласилась Настя, внутренне удивляясь его настойчивости: обычно Вадим был сама покладистость. – Что произошло?
– Дома скажу. – Взяв ее под руку, он широкими шагами направился к автобусной остановке. И до самого дома продолжал молчать.
– Давай я сама приготовлю, – предложила Настя, видя, что он достает из холодильника продукты. – Делай, что тебе надо, а то ты какой-то весь озабоченный.
– Нет, сегодня я хочу за тобой поухаживать, – возразил он, ставя сковородку на огонь. – Ты отдыхай. Ты же с экзамена. Как сдала?
– Все на пятерки. Знаешь, такая легкость, будто гора с плеч свалилась. Ого, да ты, я вижу, разбогател, – заметила она, видя, как он намазывает на хлеб красную икру. – По какому поводу праздник?
– Надо же отметить окончание наших экзаменов. – Он откупорил штопором бутылку и разлил по бокалам вино. – Думаю, тебе сегодня можно.
Они чокнулись, потом поели, потом попили кофе с мороженым. Затем он молча собрал посуду и приготовился мыть.
– Вадим, оставь, я сама, – запротестовала Настя. Она не могла видеть мужчин у раковины. Особенно после того, как Ирочка рассказала ей анекдот про мужика в роддоме, у которого все началось с мытья посуды. Нахохотавшись, Настя дала себе слово, что в ее семье такого никогда не будет. Будущую семейную жизнь она представляла так: муж должен заниматься своими важными делами, а домашнее хозяйство – за малым исключением – забота жены.
Но Вадим упрямо отстранил ее от раковины и открыл кран.
– Какой-то ты сегодня не такой. Хочешь, чтобы все было по-твоему, – попыталась упрекнуть его Настя. Он как-то странно взглянул на нее, закрутил кран, оставив в раковине недомытую тарелку, и вышел из кухни. Настя удивленно последовала за ним. Становится совсем интересно, подумала она, – и что все это значит?
В гостиной он подошел к окну, отодвинул штору и долго стоял, глядя в небо. Потом, не оборачиваясь, сказал: – Убери из своей фразы последнее слово, и ты узнаешь, чего я хочу.