Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы
Шрифт:
– Вот дожились! – изумилась мать. – В Москве нам уже нечего делать. Ты вспомни, как каждое лето в столицу рвалась. С весны канючила «хочу в Москву, хочу в Москву, когда в Москву поедем?»
– Так это когда было? Я тогда еще маленькая была, все было интересно. А сейчас: ну Кремль, ну Третьяковка – так ведь везде уже были.
– А действительно, раньше мы в Москву в основном за дефицитом мотались, – задумчиво согласился отец, – помнишь, как меня на конференцию послали и я тебя с собой потащил.
– Помню, как же, – невесело отозвалась мать. – Помню, перед отъездом заскочила в «Арбатский», там кофе давали. Очередь длиннющую выстояла, и прямо передо мной он закончился. Стала умолять продавщицу хоть баночку продать, ведь наверняка у нее под прилавком припрятано, а я сейчас уезжаю. Так она губы поджала и цедит «и очень хорошо, скатертью дорога». Как я ее тогда возненавидела со всей Москвой в придачу.
– А где я была? – встряла Настя.
– А тебя еще на свете не было.
– Да, тогда все из Москвы тащили, особенно продукты. Даже загадка была – угадайте, кто такой: синий с красной полосой, весь пропахший колбасой. И отгадка: ростовский поезд «Тихий Дон».
– Неужели в магазинах продуктов не было? – Дочь недоверчиво уставилась на родителей. – А что вы ели?
– Что удавалось достать. Мама твоя с одной девицей занималась пару лет, а ее мать «Кооператором» заведовала, вот мы тогда пожили более-менее. И сосиски она нам доставала, и масло.
– А помнишь, как я чуть сознание не потеряла в очереди за окороком? В ГУМе на Красной площади. Ты пошел занять очередь в кассу, а я стою в толпе, духота – и вдруг у меня перед глазами все как поплывет! Ну, думаю, сейчас упаду людям под ноги. Еле выбралась. Прислонилась к колонне, а вокруг все кружится, кружится.
– Да, тебя потом в очередь еле впустили. Зато какой окорок был, помнишь? Со слезой. А аромат! Теперь такого не продают – не ветчина, а какая-то резина. Там, наверно, не мясо, а почти одна соя.
– А помнишь, как мы чуть на поезд не опоздали? Из-за нашей проректорши. – засмеялась Галчонок. – Она накупила в Москве продуктов: тридцать оклунков и все их пересчитывала да пересчитывала. Уже надо в вагон садиться, а она расставила свои котомки с авоськами вдоль вагона, и все никак не сосчитает. И тут как накатил на нас смех! Представляешь картину: доктор наук, проректор вуза, ученый с мировым именем – и прет из Москвы макароны, колбасу, сыр, конфеты, только тортов «Птичье молоко» шесть коробок. Два дня за ними стояла – вместо того чтобы сидеть на заседаниях. Мы как начали хохотать, никак не могли остановиться. Поезд отходит, а мы все ржем. Еле успели покидать все в тамбур, на ходу запрыгивали. Да, времена были.
– А сейчас что – хорошо? – тяжело вздохнул отец. – Все есть, зато денег
– Лучше последнее, – убежденно отозвалась Настя. – Деньги можно заработать, в конце концов. А вот когда купить нечего, тогда никакие деньги не помогут.
– Нет, тогда тоже все можно было достать, правда, втридорога. Только из-под полы. У кого деньги были, тоже не бедствовали. Ну, так что мы решили: завтра уезжаем?
– Давайте денек еще побудем, – не согласилась Галчонок. – А то хозяева обидятся. Побродим по центру, посмотрим, что там новенького понастроили, на Манеж заглянем.
– Только ничего не покупать. Денег в обрез.
Но, когда они на следующий день сообщили хозяевам, что собираются отчаливать, те возмущенно заявили, что раз гостям столица не нужна, то все едут к ним на дачу. Должен же хозяин новой дачей похвастаться. И оба семейства после завтрака погрузились в машины.
Катерина не захотела ехать с ними: она еще дулась на Настю, да и планы у нее были другие. Поэтому они с Настей как следует и не попрощались. Сказали друг другу «пока» и на том расстались.
Да, это была дача! Было на что посмотреть. Перед двухэтажным теремом с колоннами красовался причудливо изогнутый бассейн. За деревьями виднелось бревенчатое строение, в котором угадывалась сауна, обшитая изнутри золотистой древесиной какой-то немыслимо ценной породы. В тереме имелся обширный холл с камином, на второй этаж вела витая лестница, там была даже гостевая комната. И небезызвестные удобства на обоих этажах. Неплохо живет столичная милиция.
Продемонстрировав гостям все апартаменты, хозяин угостил их своими яблоками и смородиной размером с вишню. Затем разжег камин и пригласил всех располагаться поудобнее, чтобы чувствовать себя, как дома. Но, поскольку дома у гостей и близко ничего подобного не имелось, они вели себя скованно и больше помалкивали. Объяснив себе их неразговорчивость понятным потрясением от увиденного, Анатолий поинтересовался произведенным впечатлением.
– Камин зачем разжег? – насмешливо спросил Олег. – Вроде не холодно.
– А похвастаться! И удовольствие получить. Сам никак к нему не привыкну, все насмотреться не могу. Живой огонь – до сих пор не верится, что осилил все это. Зато теперь, как только Катька замуж выскочит, мы с Ларисой здесь обоснуемся, а квартиру дочке оставим, пусть сама хозяйничает. Вот такие планы.
– Это ж какую уйму деньжищ отвалил? Миллиона два, не меньше. Наследство получил или как?
– Все кредиты, кредиты, – вздохнул Анатолий, – десять лет теперь расплачиваться. Правда, кредит льготный: по блату один банк предоставил. Директор мой клиент.