Встретимся в загсе!
Шрифт:
***
– Верчик, ты выглядишь так, как будто по тебе каток проехал!
– заявила Ульяна, входя ко мне в квартиру на следующий день.
С собой принесла объемную сумку, что означало лишь одно - Уля собиралась заночевать у меня. А я была этому только рада.
– Ну, спасибо!
– выдохнула я, закрывая за подругой дверь.
Машинально оглядела лестничную клетку, словно думала, что там стоит Соколовский, но никого, разумеется, не увидела.
– Говорю, как есть, - подернула плечами Ульяна, разуваясь. Забрала
– Сейчас я буду пить, а ты мне будешь рассказывать все. В красках.
Она деловито достала пачку сока и бутылку мартини, а еще фрукты, которые быстро вымыла и стала разрезать на дольки.
Я не торопилась делиться с Улей тем, что произошло. Подруга знала лишь факты, о которых сама меня и уведомила. Те самые фотографии с Мироновым в обнимку, и на этом все. И я пока не понимала, стоит ли делиться с нею сокровенным.
– Я так поняла, что Соколовский поверил Миронову, а не тебе?
– спросила Ульяна, когда мы с ней уселись за столом.
Я отпила глоток сока, совсем не чувствуя вкуса, Уля залпом опорожнила бокал мартини и налила себе еще.
– Именно так, - кивнула я в ответ.
– Вот гондон!
– возмутилась подруга.
– Даже у самых отъявленных преступников есть презумпция невиновности! И что ты собираешься делать?
– Я не знаю. Пока хочу просто сидеть дома и ни о чем не думать, - подернула я плечами.
– Хм... ну, это не вариант. Хотя я тебя понимаю, - ответила Уля.
Она смотрела прямо перед собой, вертя в пальцах виноградину. Выглядела при этом так, как будто в этот момент изобретала особо изощренный план.
– У меня есть идея, - наконец сказала подруга и, отпив еще глоток, подалась ко мне.
– Какая?
– уточнила я, хотя прекрасно понимала, что даже если Уля выдаст сотню идей, последствия того, что сделал Соколовский, исправить будет очень сложно. Я просто не смогу вот так сходу взять и простить его сомнения и его слова, сказанные в мой адрес. Если он, конечно, осознает, насколько был неправ.
– Я же... ну... имею кое-какие отношения с Ларионовым, - чуть смущенно проговорила Уля. Я непонимающе посмотрела на нее.
– Могу попросить его раскрутить Миронова на откровенный разговор.
Нахмурившись, я помотала головой. И пока Ульяна подливала себе мартини, пыталась понять, что же имеет ввиду подруга.
– Я не особо представляю, о чем ты, - призналась я ей.
– Я о том, что Миронов и Ларионов когда-то были хорошими приятелями.
– Ульяна снова сделала глоток алкоголя и глаза ее загорелись.
– Попрошу Игоря расспросить Максима о той самой ситуации. Глядишь, Миронов и расколется! Останется только записать все на диктофон!
Я ошарашено посмотрела на подругу. Ее план был прекрасен, но смахивал на попытку сделать из этой Санта-Барбары еще более сериальную историю.
– Уль... спасибо, конечно, но я... испытываю что-то
Ульяна посмотрела на меня хмуро, но почти сразу морщинки на ее лбу разгладились, и она ответила:
– Увидишь, это сработает!
– горячо заверила она.
Я же пожала плечами и буркнула:
– Даже если сработает, я не представляю, как простить Руслана после того, что он сделал.
Подруга вздохнула и ничего не ответила. На этот вопрос ответов не было ни у кого.
Пожалуй, у времени тоже.
Работу прогуливать я не стала, хотя могла бы остаться дома и была уверена, что Соколовский за это мне бы ничего не сделал. Пришла в офис, зная, что стану объектом пересудов за спиной. Но у меня были Ульяна и уверенность в своей правоте. И малыш под сердцем, судьба которого и волновала меня в первую очередь.
Я много думала в эту ночь о том, что сказала мне Уля, и пришла к однозначному выводу - мои нервы и нервы моего нерожденного ребенка сейчас должны были выйти на первый план. Вернее, их сохранность.
Руслан просил беречь нашу дочь (я уверена была, что будет именно девочка), и я была с ним полностью согласна. Поэтому сразу после обеда, минуя секретаршу и игнорируя тот факт, что Соколовский с кем-то говорил у себя в кабинете, я прошла к его столу и, положив перед ним заявление, отчеканила:
– Уволить меня ты не можешь. Зато я прекрасно могу уволиться по собственному желанию. А оно у меня - просто огромное! Вот документ. Подпиши его прямо сейчас, будь так добр.
Часть 41. Руслан
Я мазнул взглядом по заявлению об увольнении, что лежало передо мной на столе. Подняв взгляд на воинственно настроенную Веру, размеренно ответил в ее же духе:
– Не врывайся ко мне посреди делового разговора, будь добра. Твое заявление я рассмотрю в порядке общей очереди.
– Я хочу, чтобы ты подписал его сейчас!
А я, может, хочу на луну, бл*дь, и что мне теперь сделать? Подписывать эту бумажку я пока не собирался. И у меня на это были дополнительные причины помимо того, что я не собирался сходу следовать истерическим требованиям беременной женщины.
– Я все сказал, - ответил с нажимом.
– Если хочешь поговорить, подожди, пожалуйста, в приемной.
Смерив меня взглядом, в котором ясно читалась ненависть, Красникова выдохнула (почти неслышно, но я разобрал каждое слово):
– Иди к черту!
Проводив ее взглядом, я с трудом, но все же натянул на лицо улыбку, пояснив деловому партнеру:
– Беременные женщины бывают очень эмоциональны.
Когда наш разговор завершился и Лисин, который собирался закупать мою последнюю коллекцию для реализации в своих магазинах, вышел, я снова посмотрел на лежавшее передо мной заявление.