Вся дилогия "Попаданцы Карибского моря" одним томом
Шрифт:
Доминго Монтес, внимательно смотревший на задумавшегося Алекса, улыбнулся. Такое выражение лица он видел у этого человека только несколько раз… и по вполне определенному поводу. «Вспомнил свою невесту. А кто же еще у этой Ледяной Горы способен вызвать хоть какие-то эмоции или заставить их проявить? Только она. Или вот как сейчас — воспоминания о ней. Единственная дыра в броне, которую он никогда с себя не снимает. И как раз напротив сердца… — он покачал головой. — Да, сеньор Алехандро, как оказалось, вы тоже человек. Я, сразу после нашего знакомства, первое время в этом сомневался. Кстати, по поводу сеньора
На капитан-лейтенанта, еще не свыкшегося со своим неожиданным повышением, тоже нахлынули мысли. О том, что случилось с ним за последнее время, начиная с момента, когда он мигом согласился на предложение Айсберга…
Монтес не жалел об этом — знай он тогда то, что знает сейчас, поступил бы точно так же. Только решался бы в этом случае, наверное, немного дольше…
Доминго, сидя в экипаже, который вез их с пристани, старался не слишком уж пристально смотреть на сидящую напротив пару. (Впрочем, ни сам сеньор Айсберг, ни встретившая их на причале молоденькая, белокурая сеньорита, которую тот представил: «Эйлин ди Фейро — моя невеста», сразу расставив точки над «i», не обращали на него никакого внимания, слишком увлеченные разговором на каком-то незнакомом языке.) К тому же ему было чем заняться и кроме наблюдения за влюбленными. Например, обдумать все новости за последние два дня…
«Итак, я больше не лейтенант испанского флота, а… кто? А дьявол его знает кто! Кстати, те матросы, которых я забрал с собой, тоже уже не на службе, а… герильеро! Выходит, и я тоже… это бред! Какие герильеро могут быть на кораблях?! Но только бред, который документально подтвержден приказом главного штаба, перестает быть бредом. Хотя… тебя же ведь честно предупредили, Доминго! Еще тогда, при первом разговоре, после того как Айсберг предложил тебе капитанский мостик, он сказал: «В этой жизни, лейтенант, за все приходится платить!» Ты заплатил. Своим званием. Слишком хотел снова стать командиром боевого корабля…»
Бывшего лейтенанта, а теперь неизвестно кого отвлек от его мыслей возглас сеньориты, но это явно не имело к нему никакого отношения. Она просто в лицах представляла какую-то сценку своему собеседнику…
«Странно все это… да и канонерка, на которой мы пришли сюда, тоже странная. Особенно ее экипаж. Ни одного испанца! Командир — мексиканский немец. Командир орудия и оба стрелка гатлингов тоже говорят с мексиканским акцентом, но они не мексиканцы, точно. Тоже немцы, дети тех, что приехали с Максимилианом? Остальной экипаж, правда, обычный для прибрежного пакетбота, которым «Печкин» — кстати, и название тоже странное — был до того, как на нем установили вооружение. А их форма? И точно такая же, что на тех часовых, у причала. Странно знакомая, как будто я когда-то ее уже видел, но какая-то… устаревшая, что ли?»…
Некоторое время Доминго пытался вспомнить, где и когда он мог видеть такие же мундиры, благо несколько
«Ладно, и других странностей хватает. Например, почему я никогда не слышал ни о какой канонерке «Симона»? Если ее описание соответствует действительности, то это прекрасный корабль. Хотя… Айсберг сказал, что она постройки 1897 года. Новенькая совсем — всего год прошел. А может, тоже переоборудованный для боевых действий корабль, как и «Печкин»? Кстати, вполне может быть. А что за «командир» ждет меня здесь? Айсберг… он, кстати, тоже неизвестно кто, должности и звания его я так и не узнал, приказал не разгружаться, разрешил моим матросам «немного прогуляться по берегу» и повез меня куда-то… или к кому-то»…
Тем временем экипаж подъехал к большому дому в колониальном стиле. На его веранде стоял, небрежно облокотившись о парапет, высокий светловолосый человек в странной пятнистой форме без знаков различия и курил сигару. Увидев приехавших, он махнул рукой и что-то сказал, похоже, на том же языке, на котором до того беседовали спутники Монтеса. Айсберг, сойдя на землю, помог невесте и ответил. Наверное, из-за Доминго — на испанском. Если судить по ответу, блондин сказал: «Как дела?!», или «Как съездил?», или «Какие успехи?», или еще что-то подобное…
— Нормально. У «Симоны» теперь есть капитан, чуть меньше половины экипажа и еще одно орудие. Где сейчас Киборг?
— В штабе. Ждет, — произнося эти слова, «человек в пятнистом» оказался на земле возле экипажа — он просто спрыгнул вниз, перемахнув через парапет. — Надеюсь, твои новости немного поднимут ему настроение, а то меня он так песочил…
— Значит, было за что, — невозмутимо пожал плечами Айсберг. — Он просто так не гоняет — только за дело. Сеньор Доминго, познакомьтесь, это мистер Кейнз.
— И должна сразу предупредить вас — не вздумайте одалживать ему деньги. Он об этом не помнит, — со смехом подхватила сеньорита Эйлин. — Вот у него их одалживать можно — этого он тоже не помнит! Еще одно, если у вас есть невеста, не вздумайте его с ней знакомить! Он будет смотреть на нее ТАКИМИ глазами…
— Да ладно тебе, Эйли, — махнул рукой Барт. — Если кот имеет право смотреть на королеву, то менестрель просто обязан смотреть на красивых женщин! Такая есть у нас, поэтов, обязанность — смотреть на красоту!
— А еще он не умеет держать язык за зубами, — добавил Айсберг. — Но это у него профессиональное — он у нас журналист.
— Не пугайте человека, а то он от меня убегать станет, — засмеялся тот. — А, сеньор Доминго, да не слушайте вы их — они вам такого понарассказывают! И, кстати, зовите меня просто Барт! «Мистер Кейнз» — это уж слишком… официально!
— Ладно, ненавистник официоза, пошли, а то, если Киборг узнает, что это ты нас задержал, быть тебе еще раз пропесоченным… и опять за дело.
В комнате, которую здесь называли штабом, Доминго увидел настоящего гиганта. Почти двухметрового роста, широкоплечий, в такой же, как была на Кейнзе, пятнистой форме, он стоял у окна и смотрел на закат. Сеньорита Эйлин и журналист Барт, все еще обмениваясь колкостями, впрочем, весьма дружескими, не пошли с ними, а остались ждать в холле. Доминго сюда сопровождал только Айсберг…
— Киборг, это Доминго Монтес, — сказал он гиганту. — Тот самый, из Карденаса. Газеты ты читал. Что удивительно — они почти не врали…