Вся трилогия "Железный ветер" одним томом
Шрифт:
— Вот и конец моему отпуску, — печально-сдержанно сообщил он.
— Ты обещал! — Разочарованная женщина отвернулась от него, совершенно мужским жестом заложив руки за спину.
«Черт с ним, — подумал Лимасов, — одну минуту я могу потратить на личное, но только минуту». Он подошел к ней почти вплотную и нежно, но вместе с тем крепко обнял за плечи, прижал лицо к ее душистым волосам, вдыхая едва ощутимый аромат хороших духов.
— Милая, я ведь говорил, есть я и есть моя работа. Работа дает мне высокое положение, без которого мы вряд ли встретились бы. И мое свободное время и желания заканчиваются там, где начинается служебный долг. Я должен вернуться, руководство нашей фирмы нуждается во мне. Обещаю, что как только закончу, мы уедем в настоящий
Она повернулась к нему быстрым, гибким движением.
— Я понимаю… — голос ее был тих и печален. — Но ведь от этого сейчас не легче…
Лимасову хватило пяти минут, чтобы полностью собраться и покинуть отель. Неразговорчивый водитель вел служебный авто, ловко и быстро, но без не нужного лихачества обгоняя разноцветные паромобили на широкой ленте дороги к авиапорту.
Гордей сидел на заднем сиденье, сохраняя привычную маску сосредоточенной сдержанности, но чувствуя, как вновь проснувшаяся тревога все шире заполняет душу. «Руководство товарищества», «срочный анализ», «финансовые потери» — знакомые кодовые выражения.
Должно было случиться что-то невероятное, сверхважное и крайне опасное, чтобы Император личным приказом вызвал из первого за три года отпуска самого молодого в истории России начальника Особого Департамента при канцелярии Его Императорского Величества. [8]
— Все идет успешно. Дифазер работает в штатном режиме.
Координатор задумчиво устремил взор вдаль, поверх зданий комплекса Земельных Управлений. Красивые шестиугольники Управлений, похожие на пчелиные соты, высились среди зеленого моря Национального Парка. Лишь легкая усмешка слегка тронула его губы, но трое, сидевшие за очень узким, вытянутым столом в его кабинете, этого видеть не могли.
8
Контрразведка.
— Дифазер работает, — повторил начальник проекта «Прорыв», словно сам не верил в сказанное. — Расход энергии… — он запнулся, не решаясь говорить далее, но все же собрался с силами и закончил, — как мы и предполагали, огромный, превышает ожидаемый порог почти в два раза. Цикличность также гораздо длиннее, но единожды открытый канал на всей верхней амплитуде устойчив и предсказуем. Сбои имеются, но они просчитываемы и укладываются в допустимую погрешность.
— Ударная группа номер один прошла без потерь, — коротко дополнил начальник Военно-морского штаба. — Весь запланированный объем заданий первого этапа выполнен, комплексный радиоперехват подтверждает, что нас не ждали. К сожалению, полное инкогнито сохранить не удалось, точка перехода оказалась в опасной близости от их морских трасс. Но это уже не имеет значения. Внезапность полностью достигнута, ненужные свидетели оперативно уничтожаются в установленном порядке.
— Перспективы? — негромко спросил Координатор.
— В точности согласно утвержденной директиве, — сказал третий, человек в черной форме Братьев По Оружию, без знаков различия и наград. Лишь Крест Чести и Верности на алой ленте переливался бриллиантовым блеском у высокого воротника мундира. — Нечистая раса, низшие народы. В соответствии с заветами Первого Вождя, внутренняя, природная отсталость и патология находят отражение и в отсталом техническом развитии. Им нечего противопоставить нам.
— А наши… — губы Координатора скривились в тонкой брезгливой усмешке, — …друзья?
— Выполняют свои обязательства в полном объеме.
Ученый и Брат синхронно улыбнулись, шутка Вождя Нации и в самом деле была весьма оригинальной — предположить, что представитель низшей расы может стать «другом»…
Лишь Морской штабист сдержал гримасу недовольства. Неужели снова все достанется Объединенному Командованию Вооруженных Сил? Или, что еще хуже, Собратьям, нерасчетливым
9
Объединенное Командование Вооруженных Сил.
Координатор все так же смотрел вдаль, теперь уже на Арку Победителя, крупнейший в мире архитектурный ансамбль, последнее творение великого Губерта Цахеса. Еще в детстве, лишь мечтая о будущих свершениях, приличествующих юному воспитаннику «Замков чести и верности», он любил смотреть на Арку, особенно на скульптурную группу, венчающую монументальное сооружение. Разумеется, он отдавал должное исполинской силе и мощи Истинного Человека, но, в отличие от сверстников, более всего ему нравилась фигура антагониста. Цахес совершил невозможное, то, что было не под силу смертному: в пятидесятиметровой фигуре повергнутого на колени недочеловека он собрал воедино в законченной, гармоничной композиции все пороки низших рас. Косматые волосы, почти животная грива, падающие спутанными прядями у висков на кованый ошейник, скуластое лицо вырожденной формы с узкими косящими глазами, отчетливо выражающими дегенеративную пародию на разум. Слабые мускулы, впалая грудь и деформированный торс. Недочеловек был отвратителен, но в его убожестве и уродстве была своя красота, красота вырождения и безобразия, которая придавала истинную законченность, подлинное совершенство Человеку.
Да, каждому истинному нужен свой кривой образ, порочное зеркало, в котором будут наиболее полно отражены достоинства и свершения. Такие были у его предшественников, превозмогших все преграды. Такое будет и у него, занявшего почетное место в ряду Координаторов Нации.
— Я доволен, — сказал он наконец. — Я в высшей степени доволен!
Его собеседники замерли в ожидании.
И после долгой паузы Координатор произнес лишь одно короткое слово.
— Продолжайте.
Глава 4
Семейный человек
Таланов не спал, за пару предрассветных часов он успел подремать и даже потихоньку умыться, но сейчас старательно делал вид, что покоится крепким сном, завернувшись с головой в тонкий шерстяной плед. Он терпеливо ждал, вслушиваясь в шумы пробуждающегося дома.
— Папа…
Ну наконец-то. Это Дима. Судя по голосу, мальчик прокрался в гостиную и занял стратегически выгодную позицию за спинкой дивана, которая позволяла и будить отца, и избежать суровой подушечной кары.
— Папочка…
На этот раз детский голос послышался совсем близко. Виктор затаил дыхание.
— Папа! — Дима явно потерял терпение и подкрался ближе к изголовью.
Виктор чуть приоткрыл один глаз и сквозь ресницы увидел родную рожицу шестилетнего сына — сплошные веснушки, непослушные вихры и темные глаза, внимательно наблюдавшие за «спящим» отцом.
Еще немного, еще чуть-чуть…
Сброшенный плед взметнулся вверх ярким лоскутом, словно подхваченный порывом ветра. Приподнявшись на локте правой руки, Виктор быстрым движением выбросил вперед левую и, конечно же, промахнулся. Привычные рефлексы не подвели, ему стоило немалых усилий удержаться от того, чтобы не сомкнуть хватку на тонком мальчишечьем плече и позволить сыну выскользнуть из захвата.