Всячина
Шрифт:
– Вы должны, потому что вы рыцарь и вы граф.
– И что с того?
– Вам надлежит совершить утренний туалет и выехать в полном вооружении для совершения подвига.
– Господи,- третий раз за утро возопил юноша.
– Как же мне надоели эти ранние вставания, эти ежедневные подвиги, эта скачка по лесам и полям, эти спасенные девицы, дурищи из дурищ с восторженными глазами, эти повешенные разбойники, эти убитые драконы... И такая канитель - каждый день, каждый день... Какая же тоска... Какая скучища... А вот быть бы мне лучше торговцем, водить караваны, как делают Уильям с отцом, смотреть на новые города и страны, останавливаться в гостиницах
...
– Уильям! Почему ты еще спишь?
– Отец, прошу вашего прощения, но я лег только в два часа ночи...
– Я лег после тебя. Я еще проверил груз и охрану. И встал - раньше. Почему же ты еще спишь?
– Ох-х, - зевая, вылез из спального мешка, новейшего изобретения северян, Уильям.
Вилли - так его называли только самые близкие друзья. Остальные за такое сокращение благородного имени могли и в харю получить. Потому что вышел Уильям не в мать и не в отца. Родители были маленькими и кругленькими, аккуратненькими и похожими, как пуговицы на мундире стражника. Сын у них был один, и с детства они все силы и все средства вкладывали в него. Вот и выросло... Что выросло. Огромного роста, широкоплечий, мускулистый, рыжий, как огонь - не в одном селе после прохода торгового каравана плакали девчонки, так и не сумевшие оставить его при себе.
– Ну, вот, встал, - пробасил он, взгромождаясь над отцом, с восхищением смотрящим на любимое чадо.
– Встал, значит? Ну, тогда - утренний туалет, как положено купцу. А потом считать и укладывать товар, проследить за упряжью, чтобы не попортили лошадей, переговорить с охраной - въезжаем все же в леса, послать голубя, что въезжаем в эти самые леса, пусть готовят отряд для встречи, проверить кассу, выдать на расходы квартирьерам, отправить квартирьеров вперед - не забыть про охрану для них, распланировать график движения, получить отчет и проверить его...
– Ох, отец... Какая же все это скучища и тягомотина... И вот так - каждый день. И что, теперь мне до конца жизни - так? Постоянные поездки, грязные ночлеги, умывание в реке, сельские девки, пересчет товара, недоверие ко всем, контроль и учет, учет и контроль... И все зачем? Затем, чтобы приехать домой, переночевать там - и снова в путь? Как же это скучно и неинтересно... Вот жить бы, как вчерашний наш трактирщик, на пересечении дорог в своем трактире. Встречать проезжающих, слушать рассказы, знать все и обо всех, писать книгу о приключениях со слов путешественников, завести себе жену, детей кучу, ходить с ними в лес по грибы и ягоды...
...
– Джек, тудыть твою и растудыть! Ты почему еще спишь? Ты почему спишь, скотина? Ты почему...
– А-а-а, - вскочил Джек на своем топчане, получив по мягкому месту розгой.
Отец у него раньше служил в армии, дослужился до сержанта. После отставки на накопленные деньги купил трактир. А вот повадки у него остались сержантские. Розги, палки, беспрекословное выполнение приказов... Зато его трактир славился по всей округе своей чистотой и вкусными обедами. И на пиво никто не жаловался.
– Больно, па!
– Джек почесался.
– Слышу я, уже слышу!
– Так будет еще больнее! Ты что, забывать стал свои обязанности? Точно, сожгу все твои книги - один вред от них. Быстро умываться, бегом - и за дело! Проследишь за уборкой, поглядишь, как там помыли посуду, отберешь у крестьян пару овец на жаркое, да чтобы не так, как вчера, а посвежее,
– Ох, па... Уже иду, - совершенно убитым тоном прервал Джек отца.
– Но все-таки, как же это скучно - каждый день одно и то же. С самого, извиняюсь, с ранья. И до самой, так ее, ночи. А то и до утра... Голова уже не варит. В глазах все двоится и плывет, хоть и не пил совсем. Ни тебе почитать, ни посидеть минутку. Даже на любовь времени не остается. Изо дня в день, изо дня в день... Такая скучища и тягомотина. Вон, даже простому крестьянину, хоть и тому же Питеру, что пил пиво вчера до ночи - ему в сто раз легче и интереснее жить. У него есть свои четыре времени года, и со сменой времен меняется жизнь, у него есть свое поле, есть природа вокруг, есть урожай... А у нас - ох, такая скучища!
...
– Ах!
– вскочил, отплевываясь, Питер с сундука, на котором спал.
– Ты что, батя, охренел?
– Я охренел? Это я охренел? Вот сейчас возьму грабли, да поломаю о твою спину, бездельник! Солнце уже встает, а ты еще спишь? Какой ты, к чертям собачьим, крестьянин? Ты пьяница беспутный, забывший свои обязанности перед семьей и перед богом!
– Да какой пьяница-то... Одна кружка пива раз в неделю...
– Вот именно! Каждую неделю - что это, если не пьяница? А нам сегодня травы косить - вот квитанция от лесника, по опушкам разрешено. Нам сегодня после этого надо еще успеть вернуться и накормить-напоить всю скотину. Днем-то она попасется в общинном стаде, а вот вечером и перед ночью... Значит, надо кормов задать. Коров подоить всех - мамка одна не справится. Приготовить к утру товар для рынка и то, что отвезем в замок за защиту. А там уже и время будет бороновать, а потом...
– Вот же, угораздило крестьянским сыном родиться, - бурчал Питер, собираясь. Хотя, что там было собираться? Подпоясал рубаху, в которой спал, повесил на плечо холщовую суму, в которую кинул луковицу да кусок хлеба, и выскочил за отцом на улицу.
– Ну, и где твое солнце?
– Я не сказал, что оно встало. Я сказал, что оно встает. Вон там, видишь, край неба уже посветлел?
– Черт-черт-черт...
– Не чертыхайся!
– Как же мне надоела эта идиотская жизнь! Этот, так его, повседневный идиотизм сельской жизни, как говорят в книжках умные люди...
– А кто их кормит, этих твоих умных людей? Мы! Что они без нас? Они же просто сдохнут все, если не мы. Да на нас вся земля держится, понял?
– Это мне ясно... С детства знаю, заучил... Но как же это скучно, батя! Какая же это скучища: год за годом, месяц за месяцем, день за днем делать одно и то же. Встречать рассветы в полях. Зимой перебиваться мелкими заработками. Летом не спать почти. Осенью жениться, плодить новых крестьян. И опять - поля, вонючая дурная скотина, навоз, мозоли на руках... И пустая голова на плечах. Совсем пустая, понимаешь? Остановиться и задуматься некогда. А ведь есть в мире такие люди - писатели. Они, знаешь, пишут книги, описывают разные страны и континенты, приключения всякие. А еще можно сказки писать про рыцарей, про драконов, про принцесс и пастухов... Сидишь, в окошко смотришь, и пишешь сказку - представляешь?