Всю жизнь за синей птицей

Князев Сергей

Зигмунд был старше и раньше дебютировал в большом теннисе. Ну а парным игроком он был, что называется, от природы и ушел из жизни чемпионом Советского Союза – непобежденным. Высшие достижения Зденека в одиночном соревновании – второе место в чемпионате страны 1944 года и второе место в 1948 году, когда в решающем поединке Зигмунд уступил Борису Новикову. Мы встретились с ним в финальном матче на первенство страны в 1944 году. Война еще продолжалась, но судьба фашистских захватчиков была уже решена. Спортивная жизнь Москвы налаживалась, стали проводиться соревнования по многим видам спорта. Страна настраивалась на мирный лад. Для меня и Зигмунда выход в финал был самым высшим достижением. Конечно, и я, и он очень хотели победить и завоевать чемпионский титул. Накануне финального матча мы сидели дома у Зигмунда, и его жена Нина Нифонтова-Зигмунд, тоже известная теннисистка, поила нас чаем. Мы обсуждали предстоящий матч, говорили

о том, что этот поединок не может помешать нашей дружбе, и договорились: тот, кто выиграет, должен перепрыгнуть через сетку и поцеловать побежденного. К перерыву я был впереди, выиграв две партии и проиграв одну. Во время отдыха Зденек вдруг мне говорит: «Так ты не забудешь? Перепрыгиваешь сетку и целуешь меня». Всегда во время матча я старался отогнать от себя мысль о приближающейся победе, даже придумал себе изречение: «Не думай, что ты выиграл, ибо ты проиграешь». Были случаи, когда я считал, что уже выиграл, расслаблялся и за это всякий раз был жестоко наказан. Соперник в решающие минуты выравнивал положение и побеждал.

«Зачем так Зигмунд говорит? – думал я. – Что это? Тактический ход или он смирился с поражением?» Четвертую партию в трудной борьбе выиграл я. Как мы и договаривались, я перепрыгнул через сетку, и мы расцеловались.

Много лет мы играли вместе в паре. Зигмунд был удивительным партнером. Настоящий атлет, всегда находился в прекрасной форме. Он быстро бегал, брал буквально все мячи. В трудные минуты матча три четверти площадки находились под контролем Зигмунда. Он великолепно играл у сетки, особенно в паре, а в одиночной почему-то предпочитал действовать сзади, и его приходилось буквально уговаривать идти вперед к сетке. Обладал блестящей реакцией и потрясающей подвижностью. Играть с ним было легко и приятно. Мне кажется, если сравнивать его с мастерами ракетки 60-х годов, то играл он раза в два мощнее Сергея Лихачева, быстрее Мозера и разнообразнее, чем Какулия.

Взаимопонимание, сыгранность, умение быстро перестроиться и дополнить друг друга – все это обязательно для теннисистов, претендующих на парное первенство. Нам повезло. Мы действительно чувствовали друг друга, как говорится, с полуслова. Достаточно было ему крикнуть «Коля!», и я уже точно знал, в каком месте площадки он находится и что должен делать я. Зденек, как никто другой, мог подбодрить и направить в трудную минуту.

Однажды, накануне ответственных соревнований на Кубок СССР (а за команду московского «Спартака» выступали Зигмунд, Андреев, Корчагин и я), Зденек сломал ногу. Случилось это как-то нелепо. Мы любили футбол и играли с Зигмундом за любую клубную команду «Спартака» – в зависимости от занятости на теннисных соревнованиях. В этот день, кроме теннисных пар, в Москве был очень интересный футбольный матч – ЦДКА – «Динамо» (Тбилиси). Поскольку наш теннисный противник был слабым, мы уговорили руководство «Спартака» разрешить нам сыграть в футбол пораньше, за третью команду, чтобы успеть к началу на стадион «Динамо». Зигмунду страшно не хотелось ехать играть в футбол, но я его уговорил. «Неудобно, ждут товарищи, забьем три мяча, потом ты, – сказал я Зигмунду, – притворишься, что получил травму, и пойдешь принимать душ, минут через десять то же сделаю я. Ребята удержат победный счет, а мы успеем на футбол». Мы действительно забили три мяча и первый тайм выиграли – 3:0. Когда же начался второй, выяснилось, что один футболист уже сбежал на стадион «Динамо», и нас осталось 10 человек. И вот в один из моментов Зигмунд обходит одного игрока – его бьют, он обходит второго игрока – вновь следует удар по ногам, третьего соперника Зигмунд бьет уже сам… От огорчения, от возмущения, от боли. Вдруг слышу крик. Смотрю: Зигмунд лежит. Подбегаю к нему и говорю:

– Молодец, Зденечка! Прекрасно, замечательно, в лучших традициях Художественного театра!

– Колька, я ногу сломал…

– Ничего, ничего, прекрасно! Иди, помойся, через несколько минут я тебя догоню.

– Да нет, я серьезно говорю, я ногу сломал… Пришлось срочно везти Зигмунда в Боткинскую больницу и играть без капитана…

Зигмунд жил в Тарасовке. На костылях выходил к станции встречать нас. По ночам, когда мы спали, он перетягивал нам струны на ракетках. Кубок мы выиграли. Зигмунд поправлялся медленно. Начался чемпионат Советского Союза, а так и не ясно было, сможет ли он выступать вместе со мной хотя бы в парном разряде, чтобы защитить звание первого дуэта страны. Зигмунд снял гипс, и мы хотели играть, решив, что основная нагрузка в матче должна лечь на меня, а он будет стоять только у сетки. Возникло неожиданное препятствие: никто из врачей не соглашался дать моему партнеру справку о допуске к соревнованиям. Выручил нас капитан медицинской службы, только что пришедший из армии к нам в «Спартак», Михаил Корчагин.

До финала мы дошли легко. В решающем поединке нашими соперниками были

ленинградцы – Кудрявцев и Негребецкий. Конечно, нам было нелегко. Зденек был не в форме, допускал много двойных при подачах и играл только у сетки. Нас воодушевляла только дружба и желание победить. На площадке развернулось настоящее сражение. Во время игры Эдуард Негребецкий бил смэш и нечаянно ударил Кудрявцева ракеткой по голове. Сорок минут Кудрявцев лежал. Мы ждали. Выигрывать «из-за болезни» соперника мы не хотели и «отказа» не требовали. После вынужденного перерыва борьба продолжалась, в пяти партиях мы взяли верх. Каково же было мое возмущение, когда на следующий день в газете «Красный спорт» прочитал, что мы выиграли потому, что Кудрявцев получил удар, и это помешало ленинградцам выиграть.

Пошел в редакцию объясняться с главным редактором Борисом Котельниковым. Встретил он меня любезно и, узнав причину прихода, спросил:

– Негребецкий ударил Кудрявцева по голове?

– Ударил, – говорю я.

– Значит, все верно?

– Нет, неверно. Потому что когда Кудрявцев был здоров, мы выиграли первую партию, а когда Негребецкий ударил его по голове, они сразу выиграли две. Значит, он вовремя ударил его по голове?

Мы посмеялись, инцидент был исчерпан.

Зденек окончил институт физкультуры и проявил себя как способный тренер. Зигмунд был прекрасным хоккеистом. Его мощным ударам в хоккее с мячом или точным броскам в хоккее с шайбой можно было позавидовать.

22 декабря 1946 года мы стали свидетелями рождения в нашей стране нового вода спорта – канадского хоккея. Его первооткрывателями были многие замечательные мастера русского хоккея, в том числе и Зденек Зигмунд. Он был участником знаменитого матча с пражской командой ЛТЦ в 1948 году когда советские хоккеисты не уступили чехословацким мастерам – чемпионам мира 1947 года. В первом матче наши спортсмены выиграли – 6:3, второй проиграли – 3:5, третий закончили вничью – 2:2. Зигмунд и его товарищи, основоположники нашего отечественного хоккея с шайбой, в этот день заявили спортивному миру о своей силе и мастерстве.

Зденек навсегда останется в моем сердце. В 1962 году, когда спартаковцы впервые стали чемпионами СССР, первое, что я подумал, – сбылась мечта Зигмунда. А когда в столице Швеции в 1963 году в решающем матче с канадцами блестящий гол забил спартаковец Вячеслав Старшинов, мне так и хотелось сказать телезрителям и радиослушателям: «Это шайба Зигмунда. Гол-то мастерский, зигмундский был!»

В последние годы жизни Зигмунд перешел играть в хоккей из «Спартака» в команду ВВС. Многочисленные болельщики нашего клуба обиделись: «Изменник!» – кричали Зигмунду во время игр. 55 лет я в «Спартаке». Много на моей памяти было переходов спортсменов. Положа руку на сердце, могу сказать – не вина Зигмунда, что он ушел в ВВС. Тогдашнее руководство «Спартака» не обращало внимания на свою сильную команду, способную бороться за высшее звание. Многие из команды ушли. Вынужден был покинуть ее и Зигмунд. Но в теннис он играл только за «Спартак», был нашим вожаком и мечтал вернуться в хоккейную команду, потому что очень страдал, что играет не за «Спартак», и сердце его принадлежало только «Спартаку».

После гибели друга я начал играть в смешанном парном разряде с Ниной Нифонтовой. Только попросил ее играть под фамилией мужа. И опять пара Зигмунд – Озеров побеждала на кортах.

В жизни так бывает часто. Увидишь человека и думаешь: сколько ему лет? Приходит на память поговорка: «внешность обманчива». В самом деле, порой точно и не определить, сколько лет прожил на свете твой знакомый, товарищ, друг, особенно если давно его не встречал. Я говорю об этом потому, что был один человек, которого, я уверен, встретив, вы никогда не угадали бы его возраст. Высокий, стройный, статный, красивый, подвижный, легкий на подъем, обаятельный, культурный, воспитанный, чудесный собеседник, энергичный. Думаю, что многие из этих качеств дал ему спорт, точнее теннис. Говорю об Александре Викторовиче Правдине. О нашем бессменном руководителе (я имею в виду теннисистов «Спартака»), человеке большой души, ярком представителе отечественного тенниса, видном общественном деятеле, очень много сделавшем для нашего любимого вида спорта, о человеке, которого я очень любил, ценил и глубоко уважал.

Еще в 20-х годах Правдин блистал на теннисных кортах, был неоднократным чемпионом Москвы в одиночном разряде, а в паре с Тихоновым побеждал в 1922, 1923, 1925, 1927 и 1928 годах. Играл красиво, самобытно, изящно, уверенно. Не раз успешно выступал Правдин и за сборную столицы в матчах против теннисистов Ленинграда. Мне довелось играть вместе с Александром Викторовичем, когда он уже заканчивал свою спортивную карьеру. В 1949 году московский «Спартак», где Правдин был многие годы руководителем секции тенниса, выиграл Кубок Москвы и Советского Союза. За нашу команду выступали Александр Викторович Правдин, Зденек Зигмунд, Сергей Андреев, Михаил Корчагин и я.