Втайне от всех
Шрифт:
На часах ярко светятся четыре нуля, и снова цикада оповещает, что пришло сообщение. Сердце дрожит от радости.
«Добрый вечер, дорогая)».
«Привет) А если этот тайник раскопаю не я, а ты — когда выйдешь на свободу, а?» — срываюсь я сразу с места в карьер.
«Наконец-то тебя осенила умная мысль» — с ехидцей неожиданно оживает мой внутренний голос и также неожиданно умолкает, пока я напряженно жду ответа.
Мой пульс ставит рекорд, и я яростно тру друг о друга вспотевшие от волнения ладони. Такое впечатление, что мне уже сегодня предстоит
* * *
«Чего ты испугалась? Ты ничем не рискуешь, там скорее всего бумаги».
Ну конечно, «ничем не рискуешь». При мысли о том, как я с лопатой крадусь по ночному лесу, а затем еще и копаю яму, по телу пробегает нервная дрожь.
«А если там наркотики или оружие?» — задаю я вопрос, который мой мозг прокручивает весь день, как заезженная пластинка.
«Нет, такого там быть не может. В любом случае, ты посмотришь, и, если вдруг там что-то в этом роде, в чем я сильно сомневаюсь, обратно закопаешь. Я прошу тебя это сделать. Про этот тайник знает еще один человек, он должен освободиться чуть раньше меня, и он не в курсе, что про тайник известно еще кому-либо».
Весь следующий день я обдумываю, что и как мне следует предпринять.
После работы еду в гараж отца за лопатой, попутно прихватываю молоток и мамин совок для посадок. Дело за малым — найти и выкопать. Меня пробирает приступ почти истерического смеха, который чудно звучит в салоне машины, когда возвращаюсь домой. Автомагнитолу я не включаю, потому что в тишине лучше думается. Глубоко вдыхаю и выдыхаю несколько раз, успокаиваясь и вытирая выступившие слезы.
«Смешно тебе, значит, — просыпается ворчливый внутренний голос. — Ты точно ненормальная».
Конечно, ненормальная, — соглашаюсь я с ним, — и нервы ни к черту. Быстрее бы уже это все закончилось!
Решаю «идти на дело» в будний день, когда в парке поменьше людей. Выбор падает на среду, которая наступит уже завтра. Измученная тревожными мыслями я засыпаю только под утро. После седьмого треньканья будильника заставляю себя скатиться с кровати и совершаю на автопилоте привычный утренний маршрут по своей квартире. Через сорок минут я готова. Моя рабочая одежда вполне себе подойдет и для раскопок: толстовка, джинсы и кроссовки.
С самого утра меня посещают смешанные эмоции. С одной стороны, я испытываю нервозность и тревогу, беспокоясь об успехе дела. С другой стороны, ощущаю внутреннюю уверенность и готовность к этому испытанию, так как продумала все этапы операции. Это какой-то внутренний поединок между страхом и дерзостью, между надеждой на успех и опасением не справиться. Иной раз на меня накатывает дикий страх — неужели я на это решилась?! Дичь какая!..
Еле дожидаюсь окончания рабочего дня и паркую машину у дальнего выхода из парка. Машин на стоянке всего три, включая мою. Беру лопату, завернутую в черный пластиковый мешок и свой рюкзачок, в котором есть еще много чего, что может пригодиться. И под громкий стук сердца, минуя ажурную ограду ворот, вхожу на
Меня приветствуют щебечущие птицы, пахнет молодой зеленью и цветущей черемухой. Углубляясь в парковую зону, мельком успеваю заметить прыгающих с ветки на ветку белок и пламенеющий сквозь ветви деревьев потрясающей красоты закат. Мне надо успеть до темноты, и я ускоряю шаг.
Глава 8
Прохожу мимо большой детской площадки, на которой еще достаточно оживленно: верещит и носится разновозрастная ребятня, мамы-папы и бабушки-дедушки сидят на лавочках по периметру площадки, наблюдая за своими чадами.
Огибаю кафе с приветливо освещенными окнами и открытой после зимних холодов верандой. Несколько пар наслаждаются на ней отдыхом и угощаются разнообразными вкусностями под разудалые песни, разносящиеся из динамиков поблизости.
Пока шагаю к маленькой детской площадке, мне встречаются две девушки на самокатах и бегун в спортивной форме.
Приближаюсь к ярко-раскрашенному городку для малышей, из которого молодая мамочка тянет за руку хнычущего карапуза:
— Илюша, мы сюда завтра придем, не плачь, — успокаивает она сынишку. — Сейчас уже поздно, солнышко уйдет спать и будет темно. И нам пора домой, нас папа ждет.
Малыш перестает капризничать и, прижимая к груди машинку, послушно топает следом.
Мне везет, кроме них на игровой площадке никого нет. Пересекаю городок, направляясь к мощному дереву, которое видно издалека.
М-да, что ждет меня?..
«Что-что, ничего хорошего!» — нахально влезает в мои размышления внутренний голос.
Зачем я все-таки согласилась? — тут же посещает трусливая мысль. Но… я, крепко сжав зубы, подхожу к старику-дубу.
Обойдя его вокруг, обнаруживаю большое дупло и поворачиваюсь к нему спиной. После чего отмеряю пару длинных шагов, прикидываю оценивающе, — похоже, метр.
Сердце бухает так громко, что кажется, меня можно найти в парке по его стуку.
Замираю на несколько минут, будто сторожевая собака: озираясь по сторонам и прислушиваясь — никого. Достаю из пакета инструмент для копания и, оглянувшись еще раз, приступаю.
Почва твердая, лопату не воткнуть. Сдвигаюсь немного правее, дело идет — только приходится очень налегать, так как все переплетено корнями. Я вхожу в определенный ритм копания, ямка медленно, но все же начинает увеличиваться.
— Позвольте поинтересоваться, что ищем? — вдруг раздается грубый мужской голос с намеком на шутку за моей спиной, я вздрагиваю и испуганно оборачиваюсь.
В начинающихся сумерках и в падающей от капюшона тени разглядеть его лица невозможно. В одной руке он держит веревку, вторая — в кармане куртки.
От накатившего на меня ужаса сердце пропускает удар, я превращаюсь в каменное изваяние, и струйка холодного пота медленно стекает по спине.
* * *
Через несколько секунд, которые мне показались вечностью, из кустов вдруг выныривает корги и трусцой подбегает к хозяину.