Вторая Академия

Силаева Ольга

…Туда, где я столько лет мечтала оказаться.

Сверкающий чёрный мрамор. Строгие руны. Коридоры со стенами, сходящимися под острым углом, и почти незаметными абрисами дверей.

Мы были во Второй Академии.

– Официально эта часть Второй Академии принадлежит Второму Архивариату, – произнёс Рэй. – Собственно, так и есть: в соседних коридорах действительно исследуют забытые артефакты и отправляются на раскопки в древние развалины.

– Но ты лишь притворяешься, что исследуешь артефакты.

– Ну, что-то я всё-таки делаю. Но в целом верно.

–

И лорд-хранитель Академии не знает, что у него под боком есть отделение разведки?

– Догадывается, что мы где-то рядом: он не дурак, в конце концов. – По губам Рэя скользнула улыбка. – Вот только он понятия не имеет, что имперская разведка – это я. И что я наблюдаю в том числе и за ним.

– За самим лордом-хранителем Академии? – неверяще переспросила я. – Ты подозреваешь его в чём-то?

Рэй ответил не сразу.

– Всё в своё время, – помолчав, произнёс он. – Но сейчас моя очередь задавать вопросы.

– Я выполнила твоё задание, – произнесла я, глядя на него в упор.

– О, это я знаю. Мне куда интереснее другое.

– Что?

Он очень внимательно смотрел на меня.

– Я уже услышал, как ты лжёшь, – негромко сказал он. – А теперь мне очень любопытно будет увидеть, как ты говоришь правду. Что ты думаешь о своей судьбе теперь? Зная, что ты связана со мной и обречена делать всё, что я тебе прикажу? Что твоя репутация связана с моей?

Повисла тишина.

Принц-предатель. Рэй говорил правду: в империи не было второго такого же верноподданного. Принц Дрэйг отдал ради империи столько, сколько мне и не снилось.

Вот только от него шарахается вся Академия. Смогу ли я быть ученицей отверженного принца? Того, от которого отворачиваются все, на которого показывают пальцами?

– У меня нет выбора, – помедлив, сказала я.

– Допустим, есть. Возможно, я могу по щелчку пальцев дать тебе другого наставника. – Рэй смотрел на меня со спокойным любопытством. – Как ты поступишь?

– Ты… правда можешь это сделать?

– Я бывший младший принц империи. У меня есть связи, как бы меня ни презирали. Кроме того, в оперативном штабе меня уважают.

Как бы его ни презирали… Я вздрогнула. Через что Рэю пришлось пройти, чтобы заслужить уважение? Через что ему вообще пришлось пройти?

– У тебя вообще есть друзья? – тихо спросила я.

И тут же поняла, что ответила неправильно. Рэй поднял бровь:

– Ты серьёзно думаешь, что тут же сделаешься моей жилеткой?

– Извини, – торопливо произнесла я. – Я… не должна была.

– Именно, – спокойно сказал Рэй. – Будешь жалеть меня – выгоню. Ты здесь не для этого. Так каков твой ответ?

Я закусила губу. Судя по пристальному взгляду Рэя, это было очередное испытание. А это значило, что врать нельзя.

– Я боюсь, – тихо сказала я. – Мне страшно, когда я гляжу на тебя и думаю, что смотрю на себя через пять лет. Что если я останусь, то стану твоей копией. Жёсткой, неуязвимой и очень одинокой.

– Это если тебе повезёт, – проронил Рэй.

– Но я никуда не уйду, – произнесла я, глядя ему в глаза. – Помнишь, что я сказала вчера ночью?

Кем бы ты ни был, ты верен империи, и это самое главное.

Короткая усмешка.

– Обычно, когда девушки говорят о вчерашней ночи, они имеют в виду немного другое. Но сойдёт.

Я с облегчением выдохнула. Похоже, я прошла.

Рэй отступил от стены и подошёл к одной из дверей, поднёс ладонь к руне и с нажимом провёл по ней рукой. Руна вспыхнула серебряным, потом зелёным – и дверь медленно начала открываться.

Когда она открылась достаточно широко, Рэй поманил меня, и вслед за ним я шагнула внутрь.

И ахнула.

Словно я вновь оказалась в приёмной отца из далёкого прошлого, обставленной по его вкусу, лаконично и строго. Светились артефакты. Я узнала трёхмерную карту столицы, на которой сверкали разноцветные созвездия огоньков – подобная когда-то светилась и у отца, но мачехе пришлось её продать. Прямо из пола росли пьедесталы-статуи тусклого синего стекла, в любой миг готовые вспыхнуть изнутри, подсвечивая фигуры агентов, докладывающих важные известия с другого края света. И, конечно же, стеклянный стол, где каждая золотая руна имела своё назначение. Сколько стоили все эти артефакты и какой ценой они были оплачены, мне страшно было даже представлять.

А у прозрачного стола стояли двое. Юноша-стажёр в чёрно-серой военной форме внимал невысокому худощавому блондину. Я увидела у блондина треугольный значок менталиста-дознавателя и вздрогнула. Руны, увеличивающие ментальный дар, были крайне редки. Менталисты куда чаще сходили с ума, чем остальные, расплачиваясь чудовищными кошмарами, мигренями и тёмные сидды знают чем ещё, зато ни один человек не мог защитить от них своё сознание. Даже сильного сидда вроде лорда Джавуса можно было обмануть при должной подготовке. Менталиста-дознавателя – невозможно.

Такие мастера ценились империей очень высоко. Вот только если они начинали использовать свой дар не по приказу, им срезали руну, навсегда лишая их усиленного дара и оставляя наедине с кошмарами.

Иногда мне казалось, что каждая руна открывала перед своим носителем новый путь, новую дорогу. В детстве я мечтала, чтобы было возможно пройти их все. Стать кем угодно, измениться до неузнаваемости, прожить тысячу жизней.

Но когда я рассказала об этом отцу, он долго молчал, глядя вдаль. А потом сказал, что главное – помнить, что в каждую новую жизнь ты возьмёшь прежнего себя. И сколько бы путей у тебя ни было, по ним пройдёшь только ты сама.

На плечах юноши я разглядела нашивки с рунами памяти и внимательности – на его теле скрывались татуировки, говорящие, что он способен мгновенно обработать десятки рапортов и донесений – и запомнить их наизусть. Навык, которым мне никогда не овладеть. Вот только и цена была велика: его кости были хрупче осеннего льда на озере, так что любое неловкое падение могло надолго уложить его в постель со сломанными ногами.

Некоторые руны влекут за собой слишком высокую цену. Неужели этот юноша был настолько предан империи, что решил себя искалечить ради её блага?