Вторая армия
Шрифт:
— И что? Вот это не означает, что нужна?!
— Не знаю…
— Зато я знаю! Это называется гордыня! И она всех нас погубить может. А Угиль о чем думает? Вдруг этого Миту уже стукнули тяжелым по голове — и он просто не может отправить сигнал о помощи? О, мчись на левый фланг, ищи Угиля — и спасайте чертовых хакатцев.
Адъютант О помчался сразу. Для такого случая позади командирского редана специально держали несколько лошадок: смирных, но крепких. Взобравшись на неудобное высокое ниппонское седло, Гванук принялся нахлестывать животину и гнать ее в сторону
— Угиииль! — заорал он, завидев хмурую громадину в желто-зеленом трофейном доспехе и с белесой звездой шрама на багровой щеке. — Угииль! Генерал Ли велит помочь хакатцам!
Полковник Головорезов поднял голову. Рассмотрел вестника и грустно покачал головой.
— Да я бы и сам уже, но как? — и Звезда махнул рукой на близкое побоище.
Головорезы стояли сумбурной толпой, не признавая строя (разве что по ротам делились), а впереди гремело, гудело, кричало людское море — многие сотни городских ополченцев набились плотно от каменного обрыва у реки до вала крайнего редана. С другой — невидимой отсюда стороны — еще большая толпа давила на городское ополчение. Пушки, как могли, проредили эти отряды, но сейчас они затихли: слишком близко сцепились хакатцы с северянами. По словам Головорезов, однорукий пират бился в самых первых рядах — ну как он мог позвать помощь?
— Можно попробовать обойти, — рассуждал вслух Угиль. Увидел удивленный взгляд Гванука и пояснил. — Спустимся к реке, обогнем линию битвы и залезем по камням сзади. Мои смогут! Ударим, откуда не ждут!
Эта мысль ему сильно понравилась, тигромедведь даже кликнул своих ротавачан, чтобы по-быстрому обмозговать очередной авантюрный план, но Гванук уцепился за рукав гиганта:
— Нет, Звезда! Опасно! А если вас заметят? Да вас скорее всего заметят! Встанут поверху — ниппонцев-то там, как собак нерезаных — и малой силой перебьют. Перестреляют.
— А что делать-то? — Угиль зло вырвал рукав, чувствуя неприятную правоту мальчишки. — У тебя есть идея лучше?
«Надо обогнуть линию битвы» — мысль Чу Угиля засела в голове адъютанта.
— Есть! Гранаты!
Гранат за время отдыха в Хакате наделали почти две тысячи — и Головорезы в последние недели постоянно тренировались их метать. Перед боем каждый получил по две-три штуки.
— Ты спятил, парень! — усмехнулся кто-то из ротавачан. — В такой толчее мы поубиваем своих не меньше, чем чужих. Хочешь, чтобы Хаката тоже нам войну объявила?
— Вы перекиньте гранаты! — не слушая командира, увлеченно пояснил Гванук. — Ну, сколько глубина строя у ополченцев? 10–12 шагов? И у северян немного побольше. Надо метнуть гранату поверху — на 25–30 шагов. И она точно упадет либо в их толпу, либо им за спины. Но и за спинами она…
— Верно, О! — понял мысль адъютанта полковник Угиль. — Конечно, часть осколков уйдет в никуда, но это всё равно лучше…
Он не договорил, и уже начал раздавать команды окружающим. Надо сказать, что у генерала Звезда научился важной мудрости: надо довести задачу до каждого бойца. Только так можно добиться успеха. Конечно, необязательно это делать лично, но тогда нужно иметь под
В рядах Головорезов один за другим запаливались маленькие факелы, воины вынимали из сумок кругляши гранат с торчащими бодрыми хвостиками запалов.
— А можно… мне? — не удержавшись, Гванук обратился к ближайшим бойцам.
— А сможешь ли? — хитро прищурился старый воин лет сорока… хотя, его рука уже лезла в сумку за второй гранатой.
Железный, покрытый неровностями шар оказался на редкость тяжел. Гванук даже испугался на пару вдохов, но тряхнул головой и решил: обязательно брошу. Головорезы уже спешили к спинам своих хакатских союзников.
— Не пугайтесь! Не дергайтесь! — заранее успокаивали их те, кто уже немного говорил по-ниппонски.
На каждую пятерку воинов один держал маленький факел для того, чтобы поджигать фитили.
— Будь очень сосредоточен, — старый вояка, похоже, взял на себя роль покровителя над юным адъютантом. — Любая мелкая неудача может тебя погубить. И не одного тебя. Убедись, что стоишь твердо, что не оступишься и не поскользнёшься. Уложи гранату в ладонь удобно, чтобы та вдруг не выпала, чтобы рука твоя не дернулась…
Он советовал и советовал, а маленькому слабому О становилось всё страшнее и страшнее. Головорезы вокруг уже вовсю поджигали свои снаряды, повинуясь командам ротавачан. Сделав глубокий вдох и резки выдох, Гванук тоже протянул «хвостик» своей гранаты к язычку пламени. Тот принялся дымить, а адъютант сразу опустил руку вниз, чтобы размахнуться.
— Погоди-погоди! — остановил его старый вояка. — Рано кинешь — долго взрыва ждать придется. Шустрый вражина и обратно успеет бросить. Следи за мной — и кидай, как я.
Головорез смотрел на свой фитиль, а потом подмигнул Гвануку.
— Иии, я-ххо! — раскатисто протянул он, и почти одновременно оба шара взметнулись вверх и в сторону. Один — повыше, другой — пониже.
Ветеран проводил взглядом оба.
— Кажется, попадет, — улыбнулся он, а потом пригнулся: повсюду загрохотали взрывы.
Было немного страшно. Только сейчас Гванук ясно осознал: сорвись хоть у кого-то одного с руки граната — последствия для всех вокруг были бы просто ужасные. Метать гранаты опасно…
Но эффект от них вышел потрясающим. Гванук и прочие Головорезы не видели, но ниппонцы-северяне пришли в полнейший ужас от взрывов, возникших у них за спиной (позже выяснилось, что перепугались и многие хакатцы, незнакомые с этим оружием генерала Ли). Осколки поселки изрядное количество асигару и самураев: серьезно или вообще до смерти — сотни три, а вот мелкие раны получили еще с полтысячи человек. Эти люди, находившиеся в тылу, просто не знали, куда им деваться. В первых рядах войск Сёни тоже разразилась паника, приправленная запахом гари и крови, криками боли и ужаса. Что происходит сзади? Новый враг? Или смертельная стихия? В Ниппоне все жители с детства привыкают к тому, что окружающий мир норовит их убить: землетрясениями, селями, реже — извержениями вулканов.