Вторая планета
Шрифт:
Я ему ответил, что мама жива-здорова, даже вылетала на его поиски. Это когда нашли те браслеты с пеленгаторами.
— Они нас захватили врасплох, когда мы спали, — объяснил папа. — Мы и опомниться не успели…
Я хотел спросить, что мы будем делать дальше, но тут началось такое, что нам стало не до разговоров: пьяный Нг схватил огромную кость треснул им Ранга. Тот заревел, как бык, и навалился на Нга. Он бы его задушил, если бы не слуги в ливреях: кинулись к ним, разняли, растащили
— В тюрьму!.. В концлагерь!.. — визжал сильно помятый Нг.
Ранг же, тяжело пыхтя, ползал по паркету: собирал ордена, которые пообрывались во время стычки.
Я боязливо оглянулся на Оранга Третьего. Того совсем развезло: склонившись, он обнимал за плечи тётю Павлину, и что-то пьяно ревел на ухо. Тётя Павлина аж морщилась, но вырваться, очевидно, не решалась.
Спас её, сам того не зная, Анг. Подняв полный кубок, он провозгласил тост за фюрера. Говорил с полчаса: изложил всю историю фашистского движения орангов.
— Низшая раса утверждает, что у неё больше извилин в мозгу, чем у нас, — сказал он помимо всего прочего. — Пусть так. Мы не будем этого отрицать: мы этим гордимся! Лишние извилины высшей расе могут лишь помешать. Наш идеал: мозг с одной-единственной извилиной, по которой поступают лишь команды начальства и мудрые лозунги нашего великого фюрера. Так выпьем же за властелина мира с единственной извилиной, за нашего дорогого Оранга Третьего! Хайль!
Под дикий рёв Оранг Третий опрокинул очередной кубок и совсем раскис: тяжело повалился с кресла. Прислуга его подхватила, понесла почтительно к дверям. Воспользовавшись тем, что почти все столпились вокруг фюрера, покинули банкетный зал и мы.
— Теперь вы будете жить неподалёку от лаборатории генной инженерии, — говорил нам папа по дороге из дворца. — Вы должны разведать, как далеко они продвинулись в конструировании тех воинов. Тем более, что тебе, сестра, тоже придётся принимать в этом участие.
— Ну, я им наконструирую! — пробормотала тётя Павлина.
— Смотри, будь осторожной! — предостерёг её папа. — Здесь каждый третий следит за двумя другими, а каждый второй — шпионит за третьим.
— Не волнуйся. Меня не так легко поймать!
— А ты, Витя, помогай тёте…
Я лишь кивнул головой: что тут скажешь! Пусть папа нам расскажет, как мы отсюда выберемся. Ведь он не думает остаться здесь до самой смерти?
— Не думаю, — ответил мне папа. — Мы с Ван-Геном уже не раз это обсуждали. И даже есть один план… Но про это поговорим потом. Пока что нужно расстаться: охрана уже начинает на нас поглядывать…
Папа небрежно помахал рукой и вернулся во дворец. А мы пошли к носилкам. И только подошли, как охранники привели Жорку.
Я подумал, что увижу товарища обиженным и сердитым
— Ты чего? удивлённо спросил я.
— Ничего.
— С тобой что-то случилось?
— Случилось, только тебе не скажу!
Ну и не надо! Подумаешь!.. Вот не буду допытываться — он же первый не выдержит!
И он таки не выдержал: я ещё и до носилок не дошёл, а он меня — дёрг за рукав!
— Я виделся со своим папой!
— Ну-у?.. Где?
— В клетке. Мы сидели вместе. Ведь вы теперь — господа, а мы — низшая раса, — не удержался от укола.
— Знаешь что, у тебя зубы целые?..
— Да ладно, не кипятись… Пока вы там по гостям ходили, я много чего узнал…
— Чего?
— Потом расскажу. А сейчас лезь в носилки.
Мне стало так любопытно, что я даже не смотрел, куда нас несут. Опомнился лишь перед небольшим двухэтажным домом, утопающим в цветах.
Рядом были такие же домики, а позади возвышалось огромное кубическое сооружение.
— Генная лаборатория, — объяснил мне Жорка: он таки не терял в клетке времени. — Там твоя тётя будет работать. А вот тут мы будем жить.
Мне досталась отдельная комната на втором этаже. Тёте Павлине — целых три: спальня, приёмная и рабочий кабинет, заставленный стеллажами с фильмотекой. Здесь была собрана огромная библиотека: тысячи книг, сфотографированных на плёнку. А на специальной подставке — проектор.
Тётя Павлина сразу вцепилась в этот проектор и забыла про всё на свете. Теперь, пока не просмотрит все стеллажи, не успокоится.
У меня же в комнате не было ничего, кроме шкур антилоп.
— А где же кровать?
— Кроватей здесь знать не знают, — ответил Жорка, который и это уже знал. — Оранги спят прямо на шкурах.
Я примерился к самой большой шкуре, лёг. А что, спать можно! Даже интересно.
— А где твоя комната?
— Комната? — горько засмеялся Жорка. — Ты что, забыл, что я — ваш слуга? Мне надлежит жить в подвале, вместе с другими слугами. И спать не на шкурах, а на подстилке из веток.
— Знаешь что, давай жить вместе!
Жорка отрицательно помотал головой.
— Нельзя.
— почему? Ты что, боишься, что нам двоим здесь места не хватит? Да ты глянь, сколько здесь шкур!
— Нельзя, — снова повторил Жорка. Ты забываешь, что я — ваш слуга. Представитель низшей расы. Папа меня предупредил. Потому что оранги могут убить. Ты ещё не знаешь по-настоящему, что это такое — фашизм.
— А ты знаешь?
— Знаю… Папа рассказал, пока сидели в клетке… Ну, я пошёл в подвал. А то оранги могут заметить, как слуга разговаривает с хозяином.