Вторая попытка
Шрифт:
— Мама дура, — сказала я ей. — И Эльзе верить нельзя. Но ты понимаешь, если я сейчас не пойду, то никогда себя не прощу.
Девочка не понимала, она спала. Я вышла из палаты, оставив дверь широко открытой — если малышка заплачет, её услышит медсестра. Спустилась по полутемной лестнице, на которой едва уловимо пахло сигаретным дымом. Свободное от беременности тело шагало лёгким, пружинистым шагом, если бы не осознание того, что в палате остался ребёнок, а впереди, кроме проблем, меня ничего не ждет, я бы наслаждалась. На посту первого этажа было пусто. Двери в зал, в котором мне устраивали несанкционированные свидания, заперты. Дальше по коридору приемное отделение скорой помощи. Я приоткрыла в него дверь — пусто. Лишь слышится хриплый голос откуда-то из анфилады комнат. На
— Алло? — голос мамы казался встревоженным. Ещё бы, я обычно звонками её не баловала, а сейчас ночью звоню… — Женя, что-то случилось?
— Мам… — Я замялась, не зная, как продолжить. — Мама, если со мной что-нибудь случится, ты забери мою девочку, хорошо?
— Какую девочку, Женя? Алло? Не молчи!
— Мама, я дочку родила.
Я буквально чувствовала, как ошарашена мама.
— Ты…Ты не шутишь?
— Нет, мама. Я тебе адрес роддома напишу. Самойлова, на мою фамилию. Имени у малышки ещё нет.
— Ты с ума сошла. Постой! Ты куда собралась? Жди, я утром приеду!
Я сбросила звонок, отправила маме адрес и данные ребёнка и выключила телефон. Теперь стало немного спокойнее. Вскоре подъехало такси, я села в машину, стараясь не смотреть на свои дрожащие пальцы, не думать о том, какую ошибку совершаю, назвала адрес, и все, теперь назад пути точно нет. Ночной, вымытый дождём начисто город летел за окнами. Я прислонилась лицом к стеклу и думала, думала, но…все без толку.
Признаюсь, когда автомобиль выехал за город и углубился в лес, я даже не удивилась. Словно ожидала. И когда показались знакомые ворота тоже. Такси остановилось.
— Такая глушь, — пробормотал водитель. — Дамочка, вы уверены, что вам сюда?
— Ага, с билетом в один конец, — истерически хохотнула я, передавая деньги.
Таксист замялся, но деньги взял. Я вышла, остановилась перед открытыми нараспашку воротами. Автомобиль попятился назад, развернулся и уехал, а я все стояла и не понимала, зачем приехала и что мне делать. Наконец решилась и вошла. Еле заметно, пробиваясь сквозь прорехи в тучах, светила луна. Сад был тих и темен. Я шла по траве, под ногами похрустывала яблочная падалица, которую никто не убирал. Она пьяно и беззаботно пахла, в воздухе звенели комары, и казалось, что никого, кроме меня, в мире нет. Я шагала, слушала своё прерывистое, испуганное дыхание и ждала, когда впереди покажется громада дома. Я суеверно боялась обернуться назад, в тишине мне чудились чужие шаги, а за плечом некто или даже нечто, порождённое моим трусливым сознанием. Незнание было легче, если бы могла, я бы и вовсе шла с закрытыми глазами. Наконец я увидела дом. Ни в одном окне не горел свет. Что меня там ждало? Я поднялась на террасу, остановилась у дверей, прислушалась. Тишина, одна лишь тишина. Похоже, моя поездка сюда очередной фарс, устроенный Эльзой, не желающей дать мне жить своей жизнью. Впрочем, повелась я на него добровольно, следовательно, сама дура.
Вот сейчас я могла бы развернуться и уйти. Но рука сама поднялась, легла на ручку двери, толкнула. Впереди — темнота коридора. Я вдруг подумала, что там до сих пор может лежать мертвец, так и брошенный поперёк, и нет Адама — меня через него перенести. Стало страшно, как в детстве, когда просыпаешься ночью и боишься ступить на пол, потому что под кроватью монстр. Но невозможно же всю жизнь просидеть, поджав ножки? Я вошла. Пошарила по стене, пытаясь включить свет, но коридор был огромным, мои ладошки маленькими, и шарить, ничего не обнаружив, я могла до самого рассвета. Крохотными шажками пошла вперёд. Высокие окна давали тусклый свет, вскоре я уже смогла различать предметы в темноте.
— Эльза! — позвала я.
Но позвала шепотом. Нарушать тишину затаившегося
Передо мной был широкий холл, впереди лестница, ведущая на второй ненавистный этаж, тишина, тени по углам и марашки по коже. Я вслушивалась в тишину до звона в ушах. И когда накрутила себя до предела, когда уже готова была скулить от страха, услышала шорох сзади. Обернулась резко, уткнулась в чьё-то тело, взвизгнула от страха, выронила нож, который, по сути, должен был защищать мою жизнь.
— Тише, тише, все хорошо.
Руки обняли меня, прижали, я уткнулась лицом в его грудь, вдыхая знакомый, родной уже запах, испытывая неимоверно облегчение.
— Эльза сказала, тебя убьют, — пожаловалась, всхлипнув, я.
— Эльза не может без театральщины. А ты понеслась меня спасать?
Я кивнула.
— А что же ножик выронила?
— Я надеюсь, в планы Эльзы не входило, что я тебя зарежу.
— Что входит в её планы, даже она сама не всегда знает. Иди, подожди меня в машине. Закройся, садись за руль, если что, давай по газам и вали отсюда. Хотя нет, давай я лучше провожу тебя.
— Нет, я с тобой.
Он взял меня за руку. С ним было удивительно спокойно. Словно мы не в доме-склепе ночью, а в воскресный полдень гуляем в парке. Мы пошли к лестнице, в руках у Адама появился фонарик.
— Что мы ищем?
— Если бы я знал.
Мы поднялись наверх. Было все так же темно и тихо. Адам шёл уверенно, будто точно знает, куда идёт. А может, и правда знает…их с Эльзой связывала давняя дружба. Мы вошли в одну из комнат, Адам оставил меня в дверях, шагнул вперёд, чертыхнулся.
— Что там?
— Игоречек. Не стоит смотреть. Подожди в коридоре.
Адам, уже не скрываясь, включил свет в комнате. Ни в какой коридор я, конечно, не вышла. Зря. За что и получила. Увиденное давало по мозгам, подкатывало желчью к горлу. На кровати, на скомканных простынях лежал Игорь. В одних трусах в целомудренную серую полоску, впрочем, он же в своей постели…Игорь был мёртв, окончательно и бесповоротно. Это было видно и по оскалу на его лице, и по позе. Крови не было. Но в то, что он умер сам, не верилось. Я отвернулась.
— Задушили, — констатировал Адам. — Насмотрелась? Может, в машину?
Я затрясла головой. С ним спокойнее. Адам посмотрел мне в глаза пристально, словно пытаясь прочесть мысли. Улыбнулся короткой, отнюдь не весёлой улыбкой. Вышел в коридор, я за ним. Толкнул противоположную дверь, щелкнул выключателем, вспыхнул ярко свет. Я шагнула в комнату, закричала, Адам дёрнул меня назад.
— Она…она…она..
— Мертвая, — сказал Адам.
Я закрыла глаза. Но перед ними все равно была та сама картинка, что несколько секунд назад. Наверное, она впечаталась в мой мозг навечно. Адам вошёл в комнату, я встала в дверях, не знаю, зачем, лучше бы бежать. Подняла взгляд. Никуда не делись, никуда не исчезли. Босые ноги с ярко алыми, словно капли свежей крови ноготками. Я не могла поднять взгляд выше. Но и от ног отвести не могла. Красивые ступни с изящным изгибом, аккуратные пальчики. Вся красивая, даже в такой мелочи. Красивая и мертвая. Я усилием воли оторвала взгляд, посмотрела на стену. На ней большими буквами, губной помадой всех оттенков красного было выведено: «Я дарю тебе свою мечту».