Вторая симфония для олигарха
Шрифт:
– Говорите таким тоном, будто вас все это шибко достало, – прокомментировала я его ответ, буквально приказав себе перестать искоса рассматривать моего собеседника.
– Так и есть, – кивнул мужчина, присев прямо передо мной на корточки, дабы потрепать Тайфуна по загривку.
– Эх, вот бы мне уставать от работы, что позволяет содержать мерседес и девочку для прогулок в парке! – мечтательно усмехнулась я, воззрев в голубоватое небо, усеянное мягкими островками облаков.
Тимур посмеялся, не собираясь спорить или что-то доказывать. Поднявшись на ноги, он сказал спустя какое-то время:
– И так думают почти все.
– Нашли? – саркастично приподнимаю бровь, понимая, что, видимо, нет, раз пошли такие разговоры. – А как же все эти рассказы о том, что в лимузине плакать приятнее, чем на велосипеде?
– Думаю, лучше было бы вообще не плакать.
Моя беззаботная улыбка в миг поблекла.
Когда была жива мама – я часто плакала. Хотя это было странно... Пусть некоторые воспоминания немного смазались, но даже сейчас мне казалось, что счастливее самой себя в восемь лет, покидая мамин концерт скрипки с оркестром, мне уже никогда не быть. После ее смерти каждый день напоминал сложную музыкальную партию, которую невозможно сыграть маленькой неопытной девочке с нежными руками – но приходилось делать это несмотря ни на что. И, само собой, поводов, чтобы разреветься, было слишком много.
Но я понимала, что больше никто не наклонится ко мне, ласково вытирая слезы. Никто не скажет: «все хорошо, я буду с тобой – только не плачь!». Поэтому в слезах больше не было никакого смысла.
– Вета… – послышался где-то на задворках сознания взволнованный голос. – Вета, что с тобой? Я сказал что-то не так?
Оказалось, что воспоминания прочертили на моем лице две сияющие дорожки из слез.
– Извините… – поспешно вытерла я мокрые следы тыльной стороной ладони. – Я просто…
В тот момент, когда из горла вырвался постыдный, жалкий всхлип, мое дрожащее тельце притянули к себе руки Тимура. Мокрый нос уткнулся в лацкан его дорогого кашемирового пальто, моментально измазав изысканную ткань. Но отстраниться не было никаких душевных сил. Только сейчас я поняла, как же мне было это нужно. Самое простое утешение…
– У тебя какие-то проблемы? Можешь рассказать? – принялся осторожно допытываться мужчина, и эта, казалось бы, притворная забота, очень тронула мое сердце.
Но я не имела права ничего рассказать ему, дабы пожаловаться. Тимур был той же проблемой, что согласился решить еще одну мою проблему, вот и все. Он ласкал меня, баловал, даже восхищался – но все это было притворной нежностью, не настоящей. Приложением к моей аренде. Но, разумеется, мне стоило сказать «спасибо» за то, что он относится ко мне именно так. Я прекрасно понимала, насколько тяжело положение настоящих эскортниц.
– Все хорошо, – нащупав в своем кармане край носового платка, уверила я своего ухажера немного осипшим голосом. – Я просто вспомнила о маме. Она умерла от рака, когда мне было девять. День, когда она подарила мне свою скрипку – стал ее последним днем, и… – всхлипнула ему прямо в грудь, не понимая, зачем все это рассказываю. – Мама была моим первым учителем. Она всегда говорила, что жизнь похожа на прилюдную игру на скрипке, когда ты учишься во время самой игры… И, кажется, чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что совершенно не умею импровизировать…
Тимур молчал, сочувственно поглаживая меня правой рукой по спине и плечам, пока я не успокоилась окончательно. Удивительно, но мне и вправду стало легче.
– Простите меня. Я
– Устала? Хочешь я куплю тебе машину, чтобы больше не приходилось ходить пешком? – усаживая меня рядом с собой на маленькую лавочку, спросил Тимур, заглядывая в заплаканное лицо.
– …У меня даже прав нет, – покачала я головой.
– Можем купить и права. Что скажешь?
Не удивлюсь, если этому человеку не проблема купить вообще все на свете…
– Если у вас есть лишние деньги – просто внесите их в счет моего долга, – усмехнулась я, на что мужчина снисходительно погладил меня по голове.
– Тогда твой долг будет погашен слишком быстро, и ты не будешь нуждаться в наших встречах. А расставаться с тобой я не хочу.
Уставившись в его лицо, я поняла, что Тимур не шутит. Будто бы он и вправду мог решить вопрос с моим долгом за один лишь день, но принципиально не делал этого по озвученной причине. С одной стороны, это в какой-то мере потешило мое женское самолюбие – да, я до сих пор не могла понять, почему среди всех претенденток подобный человек – красивый, неглупый и довольно ласковый – выделил именно меня. Но с другой стороны… Это как никогда показало мне на мой нелицеприятный статус рабыни.
– Тимур…
Я хотела попросить его не говорить так. Не поднимать тему моей зависимости слишком уж часто – и это действительно не являлось той самой темой, над которой можно смеяться. Иронизировать – возможно. Но ничего хорошего в этом все равно не было. Однако то, как вдруг посмотрел на меня Тимур, заставило в самый последний момент осечься и вопросительно уставиться в ответ.
– Ты… впервые назвала меня по имени, – пояснил свои странные эмоции Тимур.
Почти сразу он наклонился, чтобы поймать мои губы своими. Сейчас мы выглядели обычной парочкой, которая просто решила провести свой досуг за городом. По крайней мере, если бы нас кто-то увидел – так бы и подумал. Но, к счастью, кроме нас в этом укромном месте никого не было. Отключив разум, я подалась вперед, отвечая так, как учил меня сам Тимур, мягко касаясь его, тем самым вызывая обоюдную дрожь.
– Я хочу, чтобы ты всегда рассказывала мне, если тебя что-то гложет. Хорошо? – неспешно отстранившись, вдруг попросил он. Его изможденный взгляд снова лучился энергией и теплом, как будто ласки восполнили все его силы, а приятное майское солнышко осветило тайные уголки души.
Я бы не могла сказать, что общение с Тимуром производит на меня такой же исцеляющий эффект. Но даже если он просто делал вид, что ему не плевать на меня и мои проблемы – это было приятно.
– Угу…
Глава 11
Наша прогулка закончилась лишь в восемь вечера, и на дворе успело потемнеть. Почти никто из бдящих соседей не заметил черный тонированный мерседес, что остановился на углу старенького панельного дома.
– Бабушка… ты опять выходила? Почему входная дверь открыта? – спросила я будто в никуда, заваливаясь с Тайфуном внутрь. – Неужели мне придется поменять замки, дабы ты перестала так делать? Тогда папа не сможет зайти, когда вернется, – продолжала разглагольствовать я сама с собой, зная, что ответа не будет.