Вторая симфония для олигарха
Шрифт:
– Жена Тимура.
– …Фу, ну и уродина! Какое глупое лицо и пошлое выражение! – тотчас скривилась Юля, искоса поглядывая в мою сторону.
Я могла лишь беспомощно усмехнуться.
– Не трать силы. Я не ревную…
– Действительно не ревнуешь? – усомнилась Юля.
– Ни капли.
– Но ты только посмотри, в какие роскошные места он ее водит, – начала листать ленту дальше моя подруга. Кое-где действительно мелькал и Тимур, а ту фотографию, где он обнимает свою гламурную супругу, я просто предпочла не замечать. – Вот скажи, тебя он катал на яхте? Или приглашал в Венскую оперу?
– Ну… вчера
– Это просто нечестно. Ты должна потребовать хотя бы какого-то разнообразия для себя, – стояла на своем Юля. – Он же сказал, что они с женой «чужие» друг другу – но почему тогда Тимур уделяет ей столько времени, так балует ее, а с тобой тайно видится сутки через трое в вонючем публичном доме?!
Может, потому что она жена, а я – никто? Вещь, которую купили. По высокой цене, но все же. Даже если дорогая сердцу вещь сломается или исчезнет, всегда можно найти средства на новый экземпляр. Все случившееся просто в очередной раз доказывало мне, что не стоит привыкать и привязываться к Тимуру.
Но в последнее время мне было действительно тяжело не думать о нем. Я просто не знала, на что еще перенаправить свои мысли.
– Итак, всем внимание! – вдруг раздался голос директора, появившегося в центре у нотного пюпитра. – Ваш дирижер сейчас на больничном, но, дабы не отменять репетицию, мы решили попросить его лучшего ученика провести прогон вместо него. Многие из вас уже знакомы с Кириллом?
Не знаю, как остальные, а мы с Юлей уж точно были с ним знакомы… Парень тоже нас узнал, слегка кивнув в нашу сторону. Хотя после того, как я забыла о его приглашении, думала, что автоматически попаду в «черный список».
– Начнем со Второй Симфонии Чайковского, – сказал он вместо приветствия, раскрыв необходимые ноты перед собой.
– Ну, понеслось, – тихо сказала Юля, устанавливая свой контрабас в положение игры.
– Что? – не поняла я.
– Сейчас ведь расплачешься, как ты обычно это делаешь во время исполнения этой симфонии.
– Я? Плачу во время исполнения Второй Симфонии?..
Внезапно в голове возникли картины из далекого прошлого, отчасти объясняя сказанное Юлей. Дело в том, что… Именно это произведение играла моя мама на своем последнем концерте. Именно это исполнение вызвало слезы на моем милом юном личике, а сердце заставило сжаться от непонятных на тот момент боли и восхищения. Это было откровение, убежденность в том, что музыка – и мое призвание тоже, и, пусть память стерла печальные подробности, но душа… душа все еще хранила в себе эмоции от пережитого.
– Не знала, что плачу в такие моменты, – моя улыбка лучилась грустью и одновременно нежностью. – Буду стараться держать себя в руках, а то в следующий раз Кирилл точно сделает вид, что меня не знает.
Юля кивнула, хотя у самой еще как дрожали руки от волнения.
Палочка нашего нового дирижера непримиримо взметнулась вверх, заставляя сконцентрироваться на исполнении.
Кирилл держался очень профессионально, как будто был рожден дирижером, но Юля никак не могла попасть в такт. Что было удивительно для такой старательной музыкантши, как она. Эта девушка давала мне советы, в то время как сама не могла собрать себя по кусочкам, наблюдая за парнем мечты!
– «Контрабас», немного быстрее, – снова
Решая поддержать подругу, я тоже принялась играть из рук вон плохо, разделив недовольство всего оркестра.
– «Скрипка» и «контрабас» – вам лучше остаться, чтобы проиграть все от начала и до конца со мной наедине, – отчеканил Кирилл, запретив нам касаться инструментов, пока прогон не закончится.
Коротко кивнув, мы послушно опустили свои смычки, стыдливо уставившись в наши партитуры.
– Что с вами обеими? – непонимающе спросил нас Кирилл, едва мы остались одни в пустом зале. – Вы же лучшие ведущие партии. Я лично присутствовал на вашем исполнении в прошлом году – все было идеально.
– Просто ты такой красивый, что Юля не может сконцентрироваться на нотах, – посмеялась я, решив разрядить обстановку.
Но моя подруга юмора не оценила, и, краснея, выпалила со своей стороны:
– А Вета вообще всегда плачет во время исполнения Второй Симфонии!..
–…Начнем с Анданте, – после небольшой паузы произнес Кирилл. – Юля, сядь более расслаблено. Не нужно так зажиматься, я не съем тебя. А ты, Вета… постарайся не плакать сейчас, хорошо?
Глава 12
На одну причину рыдать во время исполнения Второй Симфонии стало больше.
После нашей маленькой приватной репетиции, Кирилл уличил минутку, пока Юля отправилась искать ключ от кабинета, и предложил мне встречаться… Судя по его выражению лица – я первая девушка, которая вот так быстро и не раздумывая отказала ему. Этот взгляд было трудно интерпретировать как-то иначе, чем «тотальный шок», и создавалось впечатление, что я еще ни раз увижу его в своих кошмарах.
– Сегодня твоя игра еще более тоскливая, чем обычно, – задумчиво протягивает Тимур, подперев ладонью висок. – Если у тебя что-то случилось – то могла бы просто не приходить. Ты ведь не рабыня здесь…
Разве? Сегодня я сказала «нет» парню, о котором мечтают все девчонки консерватории, но у меня даже отсутствует возможность просто тихо пострадать дома, закрывшись в комнате, ведь по первому зову должна бежать в бордель под покровом ночи.
– Это – партия главной скрипки Второй Симфонии в до миноре Чайковского, – опустив скрипку, принялась рассказывать я. – Вы знали, что это произведение создавалось очень большим трудом? Чайковский потратил почти десять лет, чтобы довести ее о совершенства, и все же наибольшую популярность принесла ему лишь последняя, Шестая Симфония.
– Боюсь, я даже не отличу их по звучанию, – снисходительно пожал плечами Тимур, переворачиваясь на спину. Простынь слетела с его сильного, накачанного торса, обнажая красивые кубики, в то время как на мне вообще ничего не было. В последнее время Тимур любил, когда я играю ему обнаженной… Это было странно, но «любой каприз за ваши деньги».
– Последняя Симфония стала итогом всей его жизни и карьеры, став самым востребованным его «детищем» – я продолжала объяснять ему теорию музыки, хотя сама не понимала, зачем это делаю. Но Тимур будто бы с интересом слушал, даже не перебивал, и я принимала это за разрешение продолжать. – Однако в отличие от предыдущих своих работ, в Шестую Симфонию он вложил куда меньше своих идей и переживаний, написав очень быстро. Вам не кажется это несправедливым?