Вторая жена. Часть 3
Шрифт:
— Только не по степи, — отрицательно покачал головой мужчина. — Малах может передвигаться только под песком, земля степей слишком тверда для него. Выжженная солнцем, она превратилась в камень и даже шипы змея не пробьют такую броню.
— Шипы? — спросила я. — Так ты видел змея?
Исхан бросил на меня взгляд, сообразив, что сказал что-то не то. Я видела лёгкую тень, пробежавшую по его лицу, но мужчина быстро нашёлся и ответил:
— Я не видел Малаха, но я знаю о нём многое и когда придёт время, расскажу тебе, принцесса.
— Ты все время это говоришь! — заметила я. — Что, если ты погибнешь до того,
— А тут уж вам обоим придётся постараться, чтобы я не погиб, — усмехнулся мужчина. — Моя смерть не освободит вас обоих от клятвы крови, но без меня вы не сможете одолеть Малаха, так как только я знаю его уязвимые места.
Я замолчала и некоторое время смотрела на жреца, который отвернувшись, стал снова всматриваться в горизонт. Он определённо многое не договаривал, и я нутром чувствовала какой-то подвох во всех его действиях и мнимой помощи. Не стоило большого труда догадаться, что Исхан преследует только свои собственные цели, но пока мы с Аббасом должны были терпеть этого человека. В конце концов, он ведь все же помог нам, пусть и не бескорыстно. Вот минует опасность, тогда и поговорим, а пока стоит держаться всем вместе. Дальше, уже разберёмся. Сейчас главная и первая наша цель: уйти от погони. Я отчего-то не сомневалась, что Давлат будет нас искать и, более того, уже ищет.
— Нам надо уходить! — предупредил жрец. — Обыскав долину, люди Давлата отправятся за скалы и тогда нам не уйти от погони.
— И он отправит своёго змея! — проговорил Аббас, напоминая о Малахе. Кажется, это чудовище волновало его сильнее, чем я могла представить.
Жрец промолчал, игнорируя слова воина, просто опустился на горячую землю и закрыл глаза, подставив лицо солнцу. Аббас подошёл ко мне, опустился рядом, взяв за руку. В его взгляде, устремлённом на меня, прочитала отражение собственных опасений и мыслей: что, если Исхан ведёт нас в какую-то ловушку? Что, если старый жрец что-то знает и все продумал, а мы идём за ним, словно скот на бойню, сами того не подозревая.
— Отдохни, принцесса! — сказал мужчина. — Это еще не конец нашего пути! — а руку не опустил. Я уронила взгляд и посмотрела на его широкую ладонь, почти такую же большую, как у моего Шаккара. Отчего-то в голове мелькнула мысль, что оба брата, пусть и не родные, а молочные, все же в чем-то похожи. В движениях, в повадках...ведь воспитывались они вместе, а потому, наверное, это естественно. Только вот Шаккар стал мне родным, словно вторая половина моей души, моего сердца, а Аббас. Аббас просто хороший друг, верный и преданный, которого я не могу не ценить.
Пошевелила пальцами, вынуждая Аббаса отпустить меня, затем ответила:
— Ты тоже отдыхай, брат моего мужа! — и встала на ноги, направившись к маленькому деревцу, отбрасывавшему жидкую узорную тень, похожую на тонкие руки какого-то уродливого существа. Опустилась, прислонившись спиной к стволу, и последовала примеру жреца, закрыв глаза. Отчего-то сразу же вспомнился Шаккар и те сны, что преследовали меня с некоторых пор. Я подумала даже о том, не рассказать ли о них Аббасу или Исхану? Жрец, может быть, расскажет, что они означают?
Подумала и не решилась.
«Это мои сны. Только мои!» — пусть хоть так, но муж появляется рядом, ведь я всё не теряла надежды увидеть его снова. Только чем больше уходило времени из
Давлат шагал медленно, чинно, не глядя себе под ноги и чувствуя движение стражи за спиной. Комната, в которую поместили бывшего повелителя Хайрата, находилась на самом верху башни, откуда был великолепный вид на город и кольцо скал, окружавших долину. Башня создавала обманчивое ощущение свободы, в отличие от темноты темницы, только вот сбежать из нее могла разве что птица или ветер. Вазир, ранее любивший встречать на вершине своёго дворца закаты, теперь с тоской глядел вниз, на потерянное царство, которое так долго поднимал из песков. Где-то там были его люди и остатки тех, кто остался преданным своёму повелителю, только слишком мало было их, чтобы противостоять силе и власти Давлата.
Скрипнул тяжёлый засов, отодвинутый сильной рукой, и Вазир повернул голову, глядя, как медленно открывается дверь в его последнюю обитель. Увидел вошедшего и не выразил удивления, так как понимал, что когда-нибудь тот придёт, чтобы поиздеваться над побеждённым. К разочарованию и одновременно, облегчению, бывшего повелителя Хайрата, среди сопровождения мудреца не нашлось места для Сарнай. Один вид рыжеволосой предательницы мог бы вывести Вазира из себя, нарушить ту хрупкое спокойствие, которое он надел, словно тонкую маску из дорогого стекла: чуть надави и треснет, пойдёт паутинкой, а затем разлетится вдребезги.
— Вазир! — проговорил Давлат важно и поднял руки вверх, призывая своих стражников оставаться на месте у дверей. Сам же прошёл вперёд, глядя на постаревшего мужчину в дорогом халате, напоминавшем обоим о том, кем тот был еще недавно.
— Давлат! — в тон ему ответил бывший повелитель.
Ни один не выказал уважения к другому. Просто смерили друг друга взглядами и нахмурились почти одновременно.
— Хорошие ли я выделил тебе покои? — с насмешкой поинтересовался Давлат. — И вид прекрасный, и воздух чистый, не то, что в темнице, где тянет сыростью и воняет крысами.
— Я отлично понимаю, почему ты оставил мне эту башню, — ответил Вазир, — еще одно напоминание о том, что было у меня и чего теперь нет.
Давлат рассмеялся, еле слышно, но гадко, словно старый ворон прокаркал, сидя на ветке мёртвого дерева.
— Ты потерял все, что имел, это правда, — заметил он успокоившись. — Твои сыновья давно превратились в тлен, а твой город и последние из людей — теперь мой народ и скоро они примут меня, так как я просто не оставлю им выбора, но ты не печалься, Вазир. Я буду лучшим правителем, чем когда-то был ты. Я подниму наш народ и верну ему былую славу и могущество.
— Снова войны и реки крови! — произнёс Вазир и отвёл глаза, устремил взгляд в сторону скал, туда, где за грядой, окружавшей долину, простирались степи, переходящие в пески. Бесконечное море песка, с высокими барханами и островками оазисов. Где-то там нашёл свою смерть его младший, последний сын Шаккар. Он не оставил потомства и теперь род Вазира угаснет навсегда. Не о таком мечтал мужчина. Не таким видел своё будущее!
— Мне нужна твоя помощь! — вдруг произнёс мудрец и приблизился к Вазиру, встал рядом, смерив его взглядом.