Вторая жизнь Дмитрия Панина
Шрифт:
Раздался стук, Дима уронил нож, которым собирался нарезать хлеб. Имел Панин такую привычку, ронять что-нибудь в минуты душевного волнения.
Он стремительно нагнулся за ним, и когда распрямился, лицо у него было спокойное, такое, как будто ничего не случилось.
– Не вздумай что-нибудь делать, посмотри на меня!
– закричала Маша.
– Я и не собираюсь, потому и ушла.
– Он против?
– спросил Дима.
– Да, категорически, - Света крепилась, чтобы опять не начать плакать.
– И чёрт с ним! Без него
– Маша всё это время яростно открывала банку, и сейчас поставила её на стол.
– Ешь!
Света кивнула, но прежде чем взяться за помидоры, схватила лежащую на блюдечке половинку лимона и в считанные секунды съела эту половинку вместе с кожурой.
Когда она с жадностью заглатывала цитрусовое, в дверях кухни показалась Наташа.
Увидев, как сестра съела лимон, она засмеялась, мгновенно поняв, чем вызвана такая необычная любовь сестры к кислому:
– Вот так заканчиваются временные любовные увлечения. Ну да ни ты первая, ни ты последняя. Думаю, Маша с Димой будут только рады.
– Безусловно, - сказал Дима, удивляясь в глубине души, насколько слова дочери соответствуют его истинным чувствам.
– Прибыло, не убыло.
56
Михаил был не столько сыном своего отца, сколько матери, и так легко не смирился с тем, что его " почти сестренку", как он ласково, но с оттенком иронии называл в минуты душевного расслабления Светку, бросили вместе с "довеском", а попросту говоря, беременную.
К тому времени, как он обо всем узнал, Егиш уже съехал с квартиры, на которой он жил со Светланой, но Мише не стоило большого труда подловить парня возле Менделеевского института, тем более, что Миша знал его в лицо: видел на фотографии вместе со Светланой.
Прошло полтора месяца, как Света и Егиш расстались, она пребывала в состоянии глубокого внутреннего кризиса из-за разочарования в первой любви, а Егиш, как ни в чем не бывало, шел в обнимку с девушкой, они о чем оживленно разговаривали, смеялись, и Миша никак не мог решить, подойти ему сейчас или всё же подождать, когда парочка расстанется.
Дойдя до входа в метро, эти двое после нежных поцелуев разошлась в разные стороны, девушка направилась в подземку, а Егиш пошел вниз, от центра, по улице Новослободская. Тут, у входа в японский ресторанчик Миша его остановил.
Разговора не получилось, Егиш сразу, как только узнал, о чем речь, встал на дыбы.
– Она совершеннолетняя, - кричал он, не обращая внимание на то, что на него оглядываются прохожие: улица была заполнена народом, приближался час пик.
– Она может поступать, как хочет, хочет рожать, её дело, но никак не мое. Такой договоренности не было, что если она забеременеет, я на ней женюсь, я вообще пока, в ближайшие десять лет не собираюсь ни на ком жениться, а если и соберусь, но навряд ли выберу Светку, не так уж она мне и нравится.
При последних его словах Мишка побледнел,
Уже пошли в ход слова: а ты кто такой, чтобы мне указывать, вот я сейчас покажу тебе, кто я такой, я научу тебя, как уважать чувства других людей, и всё это с нецензурными связками завязками, в общем, происходило всё то, чего боялась Галина, когда отпускала мужа на серьезный разговор с этим ... армянином, и потасовка оказывалась неизбежной, но охранник ресторана увидел через застекленную дверь, что обстановка накалилась, и сейчас прямо у входа начнется мордобитие, вышел на улицу, и попросил драчунов, проваливать куда подальше, причём был указан точный адрес, куда им следовало убраться.
Охранник весил приблизительно столько же, сколько Егиш и Михаил вместе, и поэтому спорить с ним было очевидно бессмысленно, и парни разошлись, злобно огрызаясь друг на друга и на охранника, не мирно, но и без кровопролития, только на скуле Егиша вздулся розовый шишак от кулака Михаила.
Позднее Мишка пересказал отцу подробности своей встречи с Егишем, присовокупив при этом, что это такое редкостное говно, что нечего даже и думать брать такое чудовище в семью, всё равно ничего не выйдет.
Дима, который настроился на то, что у Светланы будет ребенок, а мужа не будет, и они с Машей будут этому младенцу единственные дедушка с бабушкой, в глубине души почувствовал облегчение от того, что Егиш не захотел жениться на Светке.
– Только Светланке не рассказывай о встрече, это её огорчит, пусть родит сначала, потом скажешь, - попросил Дима сына. Миша кивнул.
Эпилог
I
– Вот, Димочка, и привел бог свидеться, - Лариса Иосифовна протянула к Панину сухие и темные старческие руки.
– Здравствуйте, Лариса Иосифовна, - и Дима, не терпящий физических контактов, быстро подошел к креслу и позволил себя обнять и даже наклонил голову, чтобы старушка смогла чмокнуть его в щеку. Он почувствовал прикосновение сухих губ и запах одеколона.
Лёня с удивлением наблюдал за теплой встречей, отметив про себя, что Дмитрий не спросил у него, как звать мать, т.е. помнил.
– Вспомнил меня, - с удовлетворением сказала Лариса Иосифовна, - а если бы на улице встретил, узнал бы или мимо прошел?
Дима замялся:
– Наверное, мимо бы прошел.
И действительно, Пронина изменилась. Поседели и выпрямились черные кудри, темные облаком обволакивающие её голову в молодости, запали щеки, и только орлиный нос по-прежнему горделиво возвышался посреди сморщившегося лица. Но быстрый взгляд карих глаз напоминал о прежней Ларисе, да голос пронзительно громкий.
– А он всё такой же, - обратилась Лариса Иосифовна к сыну.
– Или промолчит, или скажет правду. Соврать даже из вежливости не может.