Вторая жизнь Дмитрия Панина
Шрифт:
– Я не та стала, фаршированную рыбу приготовить не могу, - это Лариса Иосифовна говорила уже Диме.
– Помнишь, вкусно было?
– Вкусно, - подтвердил Дима.
– Кто раз попробовал вашу рыбу, тот не забудет её никогда.
Лёня с удивлением смотрел на этих двоих. Казалось, они дружили всю жизнь, а на самом деле они виделись один раз в те времена, когда Дима и Лёня работали вместе в Пукаревской лаборатории в институте Химфизики
Тогда, утомленная бесконечными восторженными рассказами сына о своем новом аспиранте, Лариса Иосифовна попросила Лёню пригласить Диму на обед с фаршированной
Дима тогда пришел один, без жены, которая нянчилась с маленьким Мишей, а Андрей Петрович остался дома в выходной, пренебрег звонками друзей-приятелей, узнав о госте и фаршированной рыбе, которой жена не часто их баловала. И очень душевного посидели вчетвером. Андрей Петрович нарушил свое правило никогда не вспоминать о войне, неожиданно рассказал, как они застряли за линией фронта, не вышли в нужный момент к месту, где должны были перейти к своим, потом еле пробрались, и их долго мытарили нквдешники, смерш по военному.
– А отец служил сапером, - сказал Дима.
– Говорят, сапер ошибается один раз... но отец не ошибся и ему удалось вернуться.
И они втроем, Лариса Иосифовна только пригубила рюмку, выпили за возвращение.
– А то бы нас не было, - сказал Лёня.
– Да, я тоже часто об этом думаю, - нестойкий к действию алкоголя Дима, как всегда, опьянел с одной рюмки водки и был откровеннее, чем обычно.
– Так много факторов было против, а мы вот, всё же родились.
Светила лампочка под оранжевым абажуром, частоколы теней от его бахромы падали на стены, на обои с цветочками, огораживая людей от шумной жизни улицы, подсвечивая бледные зимние лица летним загаром. Абажур был в моде лет пятнадцать лет назад, но Лариса Иосифовна не могла с ним расстаться, слишком долго он освещал жизнь семьи, чтобы можно было его взять и выкинуть на помойку. За окном шумела Москва, Тверская улица, и с войны перешли на сегодняшнюю жизнь, и Лариса Иосифовна жаловалась на мужа, что он никак не решится переехать из коммуналки в центре в новостройки, в собственную квартиру, которая ему, как ветерану войны и строителю, давно положена.
Теперь уже не было ни Андрея Петровича, разведчика и строителя, ни Степана Ивановича, сапера и преподавателя математики, ни Антонины Петровны, партизанской связной и медсестры, а преподаватель музыки Лариса Иосифовна перебралась из своей квартиры на бульваре Яна Райниса в небольшой дом в университетском городе Итака, расположенный на севере штата Нью-Йорк, жила в беленьком домике с кирпичной трубой от камина, краснеющей на белой наружной стене, как никогда не строили в России, где традиционно берегли тепло. Стенка трубы наружу улицу греет, нет, в России такого не строят.
Панин поднял голову и увидел над столом выцветший, в одном месте даже заштопанный неизменный оранжевый абажур. И засмеялся.
Лёня с матерью проследили за взглядом Димы и тоже заулыбались.
В момент веселья вошла женщина с мальчиком, и их появление было для Панина полной неожиданностью. Он не знал, что Лёня женился во второй раз.
– Здравствуйте, - сказала Лиза, тщательно выговаривая звуки чужой ей речи.
– Hello, - Дима отвечал по-английски, давая понять, что Лизино "здравствуйте" его не обмануло.
– А давно ты?
– Дима повернулся к Лёне.
Леонид показал на сына:
–
Лиза улыбалась, услышав в разговоре имена свое и сына, погладила Лешу по голове, расставила на стол тарелки, разогрела еду, купленную в супермаркете, в микроволновке.
Было уютно, горели торшеры, и лампочка под старым абажуром, за окном топорщили лапы вековые елки, Леша жевал, смотрел мультик и периодически заливисто смеялся, а Дима, рассказывал Ларисе Иосифовне события далекого и близкого прошлого, как будто подводил итоги длинного пути, удивленно глядел на свою жизнь чужими глазами, и изумлялся, сколько в ней всего оказалось понапихано, и далеко не всё было расставлено по своим местам.
И эту незаконченную расстановку заметила Лариса Иосифовна.
– Ничего, Димочка, ничего, она ещё молодая, Светлана ваша, найдет себе друга рано или поздно, а остальные у тебя пристроены, дай бог им удачи.
И Лариса Иосифовна, улыбаясь каким-то своим мыслям, устало прикрыла глаза.
Дима с Лёней уплетали пиццу, поливая её соусом, Алешка болтал ногами, и тоже вгрызался в кусок пиццы, и щеки его бордовели от кетчупа до самых ушей. Разговор мужчин незаметно перекинулся на профессиональные темы, когда Лариса Иосифовна очнулась, отказалась от пиццы, попросила чаю и моцареллы на хлеб. Лиза поняла и подала.
Лариса Иосифовна вздохнула:
– Всё хорошо, грех жаловаться, но вот, понимаешься Дима, я даже с невесткой поругаться не могу, уму разуму её поучить, она по-русски плохо понимает.
– Это как раз и замечательно, - сказал Лёня, - это привносит мир в семью, а по поводу учебы уму разуму, так ты на первой своей невестке отыгралась, так старательно её учила, что только её и видели. Сбежала раньше, чем внуков тебе родила.
– Может, оно и к лучшему, что сбежала, - усмехнулась Лариса Иосифовна.
– Смотри, ма, и эта сбежит.
– Нет, не сбежит. Судя по её успехам в русском языке, я успею умереть раньше, чем она начнет меня понимать.
– Ну, мама, не торопись, туда всегда успеешь.
– Лёня ласково погладил мать по руке.
– Да я и не спешу.
И с ловкостью фокусника меняя тему разговора, обратилась к Панину:
– Жаль, что один приехал. Хотелось бы хоть одним глазком взглянуть на твою Машу.
– Маша, она такая, обыкновенная вроде...
– Дима развел руками, как бы извиняясь за обыкновенность выбранной им подруги жизни.
– Нет, Лёня, ты послушай, что он говорит. Обыкновенная.
Обыкновенной не позвонишь в шесть часов утра с просьбой приехать помочь, обыкновенная не свяжется с мужчиной, который сидел в психушке, не имеет ни гроша за душой, кроме зарплаты учителя и 12 летнюю чужую девочку на воспитании, после того, как прошляпил двух своих детей! Нет, Маша редкой души человек, и ты должен это помнить и ценить.
– Я ценю, я красавицу Тому ради Маши бросил.
Ему действительно казалось теперь, что он расстался с Тамарой ради Марии. Пусть самой Маши в его жизни на тот момент не было, но было предчувствие её появления, был найден затерявшийся номер её телефона, по которому он как-то даже позвонил, но ему сказали, что её здесь нет, и дали другой номер, тот, по которому он звонил в 6 утра.