Вторая жизнь майора. Цикл
Шрифт:
— Хорошее место, начальника, мы остаемся. Приводи остальных. С тобой пойдет Стоптымладший и передаст весть королю.
Алеш удивленно поглядел на "колпака". Тот дал имена другим "колпакам", и это говорило, что считать крысанов безмозглыми не стоит, пусть они живут стаей, как крысы, но интеллект у них явно присутствовал.
Хотел как лучше, а получилось как всегда
После нескольких суматошных и напряженных дней я вновь оказался в своем фургоне. Над степью разлился спокойный вечер, стрекотали кузнечики, потрескивали сучья в костре, за которым собрались трое моих то ли подданных, то ли родственников. Я
Появился дополнительный грузовой корабль, еще один перерабатывающий комплекс, и поставки редкоземельных металлов с планеты возросли втрое. В общем, если что случится, удрать и спрятаться мне было куда.
Тем временем у костра разговоры ни о чем перешли в беседу обо мне.
— Почему он тебя называет Фомой? — спросила Ганга бывшего шамана, который подбрасывал дрова в огонь.
— Учитель дал мне полное имя и сделал гаржиком, а почему Фомой, я не знаю. Он сказал: "Главная ошибка ученика — это не верить своему учителю, будешь Фомой".
— Так ты ему поверил или нет? — Эльфару тоже стало интересно послушать историю орка, и он вступил в разговор.
Орк пошмыгал носом, помолчал, но потом, подумав, что никакую тайну он не выдает, ответил:
— Я с ним тогда только познакомился, мало его знал и не смог поверить в его слова. С тех пор я Фома.
— Ага, — удовлетворенно проговорила орчанка, которая в сердце своем ревновала нехейца к Фоме, так как тот был предан человеку, как прирученный варг, и у них были общие тайны. — Значит, он тебя обругал и дал кличку.
— Учитель никогда не ругает, — ответил шаман, — он или убивает, или учит.
— Да, у нашего лорда есть такое качество, — согласился эльфар и посмотрел на орчанку.
Та, услышав слова орка, сидела с приоткрытым ртом, думая о чем-то своем. На ее лице промелькнула гамма чувств — от страха до вновь воцарившегося спокойствия, и она кивнула согласно каким-то своим мыслям или принятому решению.
— Ты много о нем знаешь, — продолжила она начатый разговор, — расскажи мне о человеке. В ее голосе слышались просительные нотки, орк и эльфар посмотрели на нее с интересом.
Фома немного подумал и ответил:
— Спрашивай, что смогу, отвечу.
— Как ты стал учеником? — Ганга задавала вопрос не задумываясь, видно было, что этот и другие вопросы, связанные с ее женихом, занимали девушку давно и сильно.
— Он захватил нас в плен, вылечил, а мне предложил стать его учеником, — ответил Фома на вопрос орчанки и тем самым породил новые вопросы: как пленил, почему лечил?
—
— Нас возглавлял десятник Грыз, вот он предложил свою службу учителю, я тоже с ними был. Если бы я отказался, учитель меня бы просто убил. Я видел это в его глазах. — Фома вроде бы и отвечал на вопросы, но ясности это не приносило, а еще больше запутывало и усложняло понимание хумана и его поведение.
Что за десятник? Почему орк предложил свою службу человеку, а не принял бой и смерть? Это все было странно и необычно и распаляло ее любопытство еще больше. Что за существо ее будущий жених? Выглядит обычным хуманом, пусть симпатичным, но обыкновенным. Поступает сумасбродно и даже глупо, на ее взгляд, и часто, как она считала, неосмотрительно.
— Он что, в самом деле неуязвимый такой? — зашла она с другой стороны. Как всякая женщина, желающая получить то, что хочет, она пошла не напролом, а в обход, надеясь по недомолвкам, неосторожно сказанному слову вызнать нужную информацию и создать для себя определенную картину.
— Неуязвимый, — согласился Фома и замолчал.
Вытягивать из него информацию было сложно, но ей на помощь пришел эльфар:
— А что ты говорил и потом подтвердил это сам Ирридар, про яйцо, которое нужно было защищать?
Фома надолго задумался, а я, лежа в повозке, клял себя на все лады за свой длинный язык. Но как выйти из создавшегося положения, не знал. Беда будет, если эта информация распространится и начнут охотиться за моими личными принадлежностями. Запретить обсуждать эту тему — еще больше распалить любопытство, и оно все равно вырвется. Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Но сколько я ни думал, ничего толкового в голову не пришло. Пришлось утешиться мыслью — не можешь запретить что-то, возглавь это. Надо продумать, как правильно, в нужном для меня ключе подать интересующую их информацию.
— Нас хотели в жертву принести и заколоть, — тем временем продолжил молодой шаман, подбирая слова, чтобы не сказать лишнего. — Ведьмы стали бить ножом учителя, чтобы вырезать его сердце, но не смогли. Нож отскакивал и отскакивал от его груди. Тогда учитель и крикнул, что его просто так не убьешь, что его смерть в яйце.
— Как неосмотрительно с его стороны, — прокомментировал слова ученика опытный разведчик. — Хотя, может быть, он имел в виду нечто совсем другое.
— А что за ведьмы? — как бы между прочим спросила Ганга, но не смогла скрыть прорвавшуюся наружу ревность.
— Черные, — кратко ответил Фома.
Дальше я уже не слушал, провалившись в глубокий сон.
— И что ведьмы сделали потом? — задал вопрос Гради-ил. Новости о нехейце его тоже не оставили равнодушным.
Где бродил человек и где он встретил черных ведьм, за что его хотели принести в жертву? Все это вызывало неподдельный интерес, будоражило мысли и чувства. Их лорд, несмотря на юность, был полон тайн и оставался для них неразрешимой загадкой, преподнося сюрприз за сюрпризом.
— А ничего не сделали. Отпустили нас, только голыми. — Вспомнив их возвращение, орк засмеялся.
— Что, совсем голыми? — спросила Ганга, подозрительно глядя на Фому.
— Ага, — со смехом ответил Фома, — только учитель держал в зубах сумку. Он оттуда достал одежду лесных эльфаров и отдал нам.
— Одежду лесных эльфаров? — переспросил Гради-ил, вспоминая, что часть стражей леса, которых он увидел убитыми, были раздеты, и, чтобы проверить свои догадки, спросил: — А как она выглядела?
Но Фома не был таким уж простодушным, как могло показаться, иначе он не стал бы учеником шамана. Орк ответил неопределенно: