Вторая жизнь майора. Цикл
Шрифт:
Фома расположился за камнями и стал наблюдать. К его удивлению, в стойбище были только женщины, дети и старики, способные носить оружие, но не сражаться.
"Где же все мужчины? — разглядывая стан, размышлял Фома. — И бунчуки незнакомые. Что за племя?" Будучи сивучем, Фома знал бунчуки ближайших племен, но эти не были похожи ни на что. Время близилось к закату, и у общинного костра стали собираться старики. Они образовали круг, сели и, к удивлению Фомы, затянули заунывную песню. Женщины и дети подходили и рассаживались за спинами стариков, подхватывая мотив. Что-то знакомое послышалось Фоме в том, что они
Агарья, отдав сапожки, метнула на Лариссу ревнивый взгляд. Ее терзали мрачные мысли. Ловкая Ларисса и дочь пристроила в госпожи, и сама поднялась из рабов в старшую над ними. Еще орк заявил, что они из рабов одного господина сделались рабами другого. А какая разница? Раб, он и есть раб. Ночью Агарья пробралась к часовым. Этих мужчин, бывших вольных охотников, она знала давно. Лечила их, они помогали ей со сбором трав на пастбищах.
— Агарья, ты чего не спишь? — негромко спросил бородатый и довольно крепкий еще мужичок. Он с напарником сидел в секрете лагах в пятидесяти от лагеря.
— Поговорить пришла. Вы знаете, что мы снова рабы?
— Рабы? Как рабы? — удивился бородатый и переглянулся с напарником.
— А вот так. Этот худосочный орк так и сказал, мы, мол, не свободные люди, а рабы какого-то графа, а Ларисса наша надсмотрщица.
— И что теперь делать? — спросил бородатый.
— Бежать надо! — прошептал второй.
— Куда бежать, Сутулый? У нас нет денег. Что скажем на границе? Нас арестуют как бродяг и сошлют на каторгу. Я знаю пограничников, за премию они нас продадут чиновнику, — горячо зашептала Агарья.
Оба часовых внимательно посмотрели на женщину, в темноте ее глаза казались черными, как сама ночь.
— У меня есть план, — произнесла заговорщически Агарья. — Надо дождаться удобного момента, когда орк будет отсутствовать, поговорим с остальными, кому можем доверять. Убьем эльфарку и недоноска, заберем их золото. Лариссу тоже придется кончить. С деньгами мы сойдем за купеческий караван. Проберемся в империю и разбежимся.
— Хороший план, — согласился бородатый. — Я поговорю еще с двумя ребятами. Нас четверых вполне хватит осуществить твой план. Остальные не рыпнутся.
— А чего разбегаться? — проговорил Сутулый. — И убивать не стоит. Мы их лучше продадим как рабов и заработаем еще. Даже лучше сделаем, всех, кто не с нами, превратим в рабов и продадим.
— Согласен! Ты, Сутулый, голова. Хорошо предложил.
Агарья следила за орком, он был странным, непохожим на других. Худой, внешне слабый. Не воин, не шаман, не пойми кто. С таким проблем не будет, решила она. Проблемы может доставить малыш. Но она подсыплет ему травки сонной. Спящего и спеленают. С девкой снежной тоже проблем не будет, дура дурой. Она видела, что орк постоянно поглядывает в небо, Агарья тоже заметила орла, и, когда караван сменил направление, поняла, что час освобождения близок.
Она залезла в повозку к бородатому:
— Репей, мы идем на дневную стоянку. Орк, скорее всего, уйдет на разведку, вот тогда и начнем. После ужина.
—
— Скажи им, что я согласна.
Орк, как и ожидала Агарья, поговорил с Лариссой и скрылся. Костры развели в ямах и готовили кулеш из трав. Агарья подсыпала в котел, в котором готовился взвар, сон-травы и стала ждать. Она и четверо ее вооруженных сообщников взвар пить не стали, а вот бывших рабов после ужина стало клонить в сон.
Пора, решила Агарья и дала знать остальным заговорщикам.
Сутулый и Репей подошли к Лариссе.
— Вам чего, ребята? — недоуменно спросила женщина и тут же получила сильный удар ногой в грудь. Боль захлестнула ее. Она застонала и опрокинулась на спину.
— Репей, Сутулый, что происходит? — С земли стал подниматься молодой парень.
— Лежи тихо, козопас, — прошипел бородатый. — Мы себе; свободу отвоевываем.
Радзи-ил увидел, как упала мать его невесты. Он с трудом поднялся и, взяв в руки копье, направился к воинам. Голова кружилась, в глазах периодически темнело. Он пошатывался и, чтобы не упасть, опирался на копье.
— Что, глист, решил повоевать? — глумливо спросил Репей. — Ну иди сюда.
Он широко раскрыл глаза, выпустил из рук топор и опустился на колени. Постоял, недоуменно глядя перед собой, и повалился на живот. Из его спины торчал кинжал. Позади него стояла снежная эльфарка.
— Сучка! — воскликнул Сутулый. — Ты за Репья ответишь, тварь!
Он удобнее перехватил копье и стал медленно приближаться к девушке. Двое его сообщников стали обходить эльфарку с двух сторон.
— Мы не хотели тебя трогать, бледнолицая, но теперь ты удовлетворишь всех наших мужиков, и не один раз, перед тем как мы тебя продадим в рабство. — Сутулый засмеялся, показывая рот с выбитыми зубами.
Девушка презрительно поморщилась, выбросила вперед руку, и быстрый росчерк промелькнул между ней и Сутулым. Затем грудь мужчины взорвалась, и он, отброшенный в кусты, затих. Двое его сообщников замерли. Раздался свист, и третий заговорщик упал на землю лицом вниз. Из его спины торчало копье.
К четвертому подскочила Агарья и с размаха воткнула кинжал в спину. Тот оглянулся и прошептал:
— Агарья! Как же… так?
Второй удар в шею заставил его замолчать. Он выронил копье и, схватившись руками за рану, повалился навзничь.
К Агарье подошла, держась за грудь, Ларисса.
— Спасибо, Агарья, — с трудом проговорила она. — Я запомню, что ты для нас сделала.
Агарья убрала кинжал и молча кивнула.
ГЛАВА 8
Инферно, верхний слой. Астрал.
Шиза стала каждый день выходить на охоту. Но теперь она не передвигалась по слоям астрала, а искала на поверхности планеты хищников и дичь. В этих местах шла жестокая борьба за выживание. Схватки происходили каждый день десятками, и, побродив по первому слою, они с малышами всегда находили себе еду, с радостью поглощая духовные сущности мутантов, убитых во взаимной борьбе за пищу и жизнь. Сил при этом тратили много, так как приходилось далеко уходить от пещеры, но и голодными они не оставались.