Вторая жизнь
Шрифт:
Вскоре, к разгоревшейся дискуссии присоединился пришедший Гордин, и мы вчетвером еще час мусолили тему почетности все профессий в стране.
Да, странная ситуация, - думал я.
– Три коммуниста и одна комсомолка не могут придти к согласию, хотя все согласны с лозунгом, что каждая профессия в Советском Союзе почетна. Но, как показала наша беседа, среди почетных профессий всегда находятся более почетные. И тому достаточные подтверждения, к примеру, бармену никогда не присвоят высокое звание Героя Социалистического Труда. А вот лесорубу или шахтеру без проблем.
–
– у тебя никогда не появлялась мысль стать журналистом, к примеру?
– Хм, да вроде нет, - ответил я.
– А почему вы спрашиваете?
– Понимаешь, ты для своего возраста неплохо излагаешь свои мысли, нужные акценты ставишь, владеешь словом. Притом, насколько я понимаю, нигде этому не учился. Прости, но школьная работа комсоргом такого опыта дать не может. А раз так - это талант, и его необходимо развивать.
– Увы. Борис Семенович, никакой это не талант, а просто жизненный опыт, о коем вы даже не подозреваете, - внутренне улыбаясь, думал я.
Вслух же я сказал:
– Спасибо вам за добрые слова, но пока желания стать журналистом не испытываю. Возможно, в дальнейшем, такие мысли у меня появятся, но пока у меня другие планы.
Все дружно пожелали узнать какие именно планы. Поэтому пришлось изворачиваться, и увиливать, пока собеседники не поняли, что ничего конкретного от меня не услышат.
Зато конкретное услышал я. Через два дня Женя вместе с Ирой и мамой уезжает в Геленджик, в какой-то Дом ученых, где будет приводить в порядок организм, измученный переездом и выпускными и вступительными экзаменами.
Честно говоря, я обрадовался этому событию. По крайней мере, можно было всецело посвятить себя восстановлению автомобиля.
Конечно, для вида я опечалился и начал расспрашивать о сроках возвращения в родные пенаты. Думал, что будет в конце августа. Но, как оказалось, справка об освобождении от картошки по причине слабого здоровья у Жени уже имелась, поэтому приезд в Петрозаводск, планировался не ранее конца сентября.
После беседы родители оставили нас в покое, и мы с Женей еще часа полтора болтали о всякой ерунде. На прощание она, по собственной инициативе заявила, что на юге даже не посмотрит в сторону молодых людей, и не будет ходить на танцы.
Я, естественно, сделал вид, что искренне верю ее словам. Хотя было просто смешно. А вообще, пришел к заключению, что долгого романа у нас, скорее всего не получится, очень уж она не отвечает моим представлениям о спутнице жизни.
В прихожей мы в последний раз поцеловались, и я ушел, пообещав придти проводить ее на вокзал.
Август месяц прошел, как в тумане. Практически целыми днями я копошился в боксе около автомобиля. Понятно, что одному там было не справиться. А помощников было не так много. Зато советчиков и зевак, хватало, выше крыши. Каждый, заходя в бокс, считал своим долгом сообщить, что он думает по тому или этому поводу. Первые дни меня это развлекало, но потом начало раздражать. Правда, после того, как сварщик, с которым я договорился, полез с кулаками на одного такого доброхота- советчика, хождения в бокс стали реже, а я привернув
В гараже Минздрава Антипыч долго смотрел на раскуроченные мной машины, потом с чувством выругался и сказал:
– Забирай на хрен, все, что снял. С тебя два ящика водки и ящик чешского пива. Больно его Ефремович нахваливает.
Когда все заказанное было мной доставлено, плюс еще ящик пива, как бонус, Антипыч расплывшись в улыбке, сообщил:
– Ты ежели, что нужно, звони, чем могу, помогу. Люди должны помогать друг другу.
Чего не было у Антипыча, так это передних крыльев, и резины. Поэтому, пришлось вновь обратится к Ирине Алексеевне. Директор комиссионного магазина встретила меня довольной улыбкой.
– Проходи, Александр Юрьевич, присаживайся. Рассказывай с чем пожаловал?
– А чего так официально, Ирина Алексеевна?
Женщина усмехнулась.
– Земля слухом полнится. В нашем городе, Сашенька, все новости расходятся быстро. Ты теперь в определенных кругах известный человек. Да, прости, может, кофейку со мной выпьешь?
– Отчего же выпью с удовольствием. Признаться, такого кофе, как у вас я нигде не пробовал.
– Какие твои годы, Саша, есть время все увидеть и попробовать,- сообщила директор, включая электроплитку и ставя на нее массивную турку, явно привезенную с Востока.
Выпив кофе, и обговорив цены на тряпки и обувь, купленные у финнов, я приступил к основной цели своего прихода.
– Ирина Алексеевна, тут по случаю удалось купить потрепанный Москвич, и сейчас ищу выходы на запчасти. Может, присоветуете, куда обратится.
– Никаких проблем, - улыбнулась та.
– Сейчас позвоню и решим этот вопрос.
Она сняла трубку телефона, набрала по памяти номер.
– Танюша, привет, - заговорила она, когда в трубке кто-то ответил.
– Как ты там в своем складе обитаешь, не скучно?
После выяснения настроения, здоровья мужа и детей, Ирина Алексеевна перешла к делу.
– Слушай Татьяна Николаевна, я к тебе пришлю мальчика одного. Хороший такой парень, работает в баре Интуриста. Ты помоги ему, чем можешь, ладно. Что? Да, да, именно там. Ну, конечно, у меня все схвачено. Ну, давай, пока, целую. Привет Глебу Михайловичу.
Она положила трубку, на листке из блокнота написала адрес и сказала:
– Езжай по этому адресу. Это ремонтно механический завод. Зайдешь в проходную скажешь вахтеру, что на тебя выписан пропуск, не забудь только паспорт взять. Спросишь у него, как попасть на склад.
Там уже найдешь заведующую Татьяну Николаевну Жихареву, вот с ней решай свои трудности. Кстати у вас в баре ликер "Старый Таллин" не появился?
– Появился, Ирина Алексеевна, - сообщил я и подал ей аккуратно завернутый бумажный сверток.
– Ой, ты просто прелесть!
– раскрасневшись, воскликнула женщина.
– И почему я не на двадцать лет моложе.
– Ну, что вы, говорите Ирина Алексеевна!
– галантно сообщил я, - Неужели вы хотите быть пятилетней девочкой?
Та несколько секунд непонимающе смотрела на меня, потом звонко рассмеялась.