Вторая жизнь
Шрифт:
Здравствуйте, Анна Ивановна, - поздоровался я и успел поставить ногу в проем, прежде чем он закрылся.
– Я приехал из Петрозаводска. Привез вам подарок от Ёси и записку.
Подарок Эльштейна был большим копченым палтусом, и еще чем-то завернутым в бумагу. Унюхав соблазнительный запах, Анна Ивановна сняла цепочку и соблаговолила впустить меня в квартиру. Удивительно, но в этой коммуналке при наличии пяти комнат, проживали всего три жильца.
– Интересно, кто были родители Иосифа?
– подумал я оглядывая две огромные комнаты, уставленные тяжеловесной
Анна Ивановна, проверила мои документы, прочитала записку Иосифа, только после этого решила напоить чаем с пирогом.
В отличие от комнат, коммунальная кухня не радовала. В большом обшарпанном помещении, стояли три газовые плиты, на одном из столов громоздилась гора грязной посуды, по которой, лениво шевеля усами ползали тараканы.
Анна Ивановна уловив мой брезгливый взгляд, сообщила:
– Это стол Ипполита Михайловича, последнее время он совсем распоясался, ничего делать не хочет. Ну, я ему еще устрою веселую жизнь.
Честно сказать, пироги мне есть расхотелось, тем более что в животе еще переваривались мясные пирожки с вокзала. Но обижать женщину было нехорошо, поэтому пришлось съесть кусок пирога с яблоками.
Поболтав с собеседницей и рассказав, как живет Иосиф, я собрался уходить. Хотелось еще пройтись по Гостиному двору и что-нибудь купить родителям.
Выслушав наставления, как надо себя вести в большом городе, я распрощался с гостеприимной хозяйкой, сказав, что ночевать, возможно, не приду.
Я методично обходил магазины по четырехугольнику Гостиного, глазея, на витрины, Пройдя Перинную и Ломоносова, повернул на Садовую улицу, где вышел из Гостиного двора на нее и направился в сторону Невского проспекта.
Несколько фарцовщиков в тени галерей что-то пытались втюхать покупателям. Один такой шустрый паренек подскочил ко мне.
– Пацан, - есть джины, как раз на тебя, стопесят копеек.
– заговорщицки прошептал он.
Покажи, - предложил я.
– Ты, чо не здесь!
– снова шепнул тот и зашел подальше в тень.
Из серой матерчатой сумки он достал упакованные целлофан джинсы. Я отвернул край брючины и глянул на внутреннюю строчку и лейбл.
– Ищи дураков в другом месте на свое польское барахло, - посоветовал я и пошел дальше, оставив, обиженного в лучших чувствах, парня убирать свой товар обратно в сумку.
Увидев впереди несколько цыганок, я снова зашел в магазин.
– Ну, их к монаху!
– думал я.
– Сейчас прицепятся, давай погадаю, или втюхивать начнут всякую ерунду.
Подарок маме я все же купил.
Неожиданное столпотворение впереди привлекло мое внимание. Я ринулся вперед, крича:
– Кто последний?
Буквально через минуту за мной уже образовался приличный хвост желающий приобщиться к дефициту.
Только сейчас я сообразил спросить, что дают.
Сразу несколько женщин мне ответили:
–
– Ладно, - подумал я, - духи, так духи. Конечно, их можно было купить и у себя в городе, но пусть маман порадуется, что сын подарок из Питера привез.
Глянув на часы, я обнаружил, что время уже около двух, поэтому перешел на другую сторону Невского проспекта и зашел в кафе "Север".
В прежней жизни, мне частенько доводилось обедать здесь, привлекал богатый выбор вин. Вот и сейчас я вдумчиво разглядывал меню, пытаясь понять, чего же мне хочется. Так и не разобравшись, заказал лангет в сметанном соусе, бутылочку Чхавери,, затем кофе и пирожное.
Смаковал я все это не так просто, меня ожидал вечер встречи с другом и его однокурсниками, где будет рекой литься пиво и водка, а из закуски будет квашеная капуста и пельмени. Поэтому захотелось хоть немного побыть гурманом перед этим событием.
Отобедав, я спустился в метро и вышел из него на Петроградской стороне. В подземном переходе еще не было столпотворения конца восьмидесятых, не торговали дипломами и справками. А на выходе не стоял рыжий Чубайс с корзинами цветов.
Так и не обнаружив деятельного прибалта среди бабуль, торгующих цветами, я двинулся вперед по Большому проспекту в сторону общежития ЛИТМО. Свернув на улицу Попова и сразу, как будто попал в другой мир, здесь уже не было суеты, царившей на соседней улице. Неспешно пройдясь до общежития, я спокойно с кучей студентов прошел мимо вахтерши и отправился искать 308 комнату.
Вовка еще в ней не появился, но один паренек валялся на кровати и читал старую газету. Меня он встретил без особого энтузиазма и предложил прилечь на Вовкину койку в ожидании хозяина. Что я с удовольствием и сделал. Ноги от непривычно длительной ходьбы уже гудели.
Минут через тридцать в комнату буквально влетел Третьяков, за ним еще один студент.
– Саня! Здорово! Сколько лет, сколько зим!
– Заорал он и полез обниматься.
После объятий он представил своего приятеля и сослуживца. Гену Абдулова.
– Ну, чего бум делать!- воскликнул Вовка, потирая руки.
– Наверно для начала в магазин?
И мы отправились в магазин. Затарившись, вернулись в общежитие и быстро накрыли поляну.
– Слушай, у меня все продумано.- Объяснял Третьяков после второй рюмки.
– Мы допиваем водочку и идем в гостиницу, есть тут одно место, там девки стриптиз танцуют. Посидим, отдохнем, на девок посмотрим, только для начала зайдем в пивбар на Большом, лады? По паре кружечек для рывка, согласен?
Допив, все что было, мы часов в шесть направились в сторону пивбара. Надо сказать, что, уезжая в Питер, я примерно представлял, как все будет выглядеть, и заранее настраивал себя на этот, как мне казалось неприятный момент. Однако сейчас, после выпитого спиртного мной овладела какая-то бесшабашная смелость, и я с удовольствием шагал вместе со своими сверстниками, болтая всякую чушь, а главное, чувствуя себя молодым и готовым на любую авантюру.