Второе дно
Шрифт:
— Не спешите с выводами, — посоветовала я ему, чинно сложив руки на коленях.
Поворот заставил всех сбавить темп. Хима жокей тоже осадил, но конь словно перестал ощущать узду — и упорно шел тем же ровным, натренированным галопом, будто никаких изгибов трека не существовало вовсе. За жеребцом вздымалось сизое облако пыли, в котором его соперники казались печальными пустынными призраками.
Мистер Кантуэлл даже привстал в волнении, предчувствуя неизбежную беду. Я осталась сидеть, расслабленно прикрыв глаза.
Корпус коня опасно
Словно в насмешку над их страхами, жеребец выбежал на прямой участок и выровнялся, будто и не было никаких самоубийственных маневров. На его боках выступил пот, но скорость он не сбавлял.
— Но как?.. — растерянно пробормотал мистер Кантуэлл, обрушившись обратно в кресло.
Я скромно опустила очи долу.
Хим пришел первым, обойдя всех фаворитов. Жокей с облегчением скатился с его спины и сразу отошел на несколько шагов, выражаясь так цветисто, что с нижних рядов трибун ему одобрительно засвистели, а конюх, принявший взмыленного жеребца, взглянул с невольным уважением.
— Что вы с ним сделали? — ошеломленно поинтересовался мистер Кантуэлл, не отводя глаз от Хима. Он размеренно вышагивал рядом с конюхом, как самый образцовый жеребец на свете. — Все прогнозы говорили, что он придет шестым-седьмым!
— Вы сами все видели, я угостила его половинкой яблока и пожелала удачи, — я пожала плечами и чуть повысила голос, чтобы меня услышали даже взволнованно переговаривавшиеся соседи по ложе. — Разумеется, вы можете провести все необходимые анализы, если кто-то начнет утверждать, будто победа была нечестной. Но все предельно просто, мистер Кантуэлл: у вас и в самом деле замечательный конь.
И сегодня он сорвал такой куш, что любой азартный игрок на месте мистера Кантуэлла уже пустился бы в пляс. Но гордый владелец победителя выглядел скорее искренне удивленным, нежели счастливым.
— Спустимся? — предложила я. — Я бы хотела взглянуть на коня.
И заодно — в глаза жокею, крывшему безмолвную скотину такими словами, что в более справедливом мире у него уже отсох бы язык.
При приближении дамы жокей начал-таки выбирать выражения, но костерить Хима не перестал, яростно утверждая, что жеребец взбесился. К нему с интересом прислушивались конюхи фаворитов, явно рассчитывая передать слова владельцам, чтобы те оспорили результаты скачек, и мистер Кантуэлл первым делом шикнул на жокея.
А я порылась в сумочке и достала небольшую фляжку.
— Вот, выпейте, — предложила я жокею. — Было так отважно с вашей стороны все же завершить гонку! Я на вашем месте ужасно перепугалась бы.
Жокей, очевидно, и сам на своем месте перепугался до седых волос — а потому охотно отхлебнул из фляжки и на мгновение застыл с вытаращенными глазами,
Химу никакое обаяние оттачивать не требовалось. В умном взгляде темных глаз читалась такая печаль, что я попалась на эту уловку, как любая обычная женщина, и подбежала к жеребцу, чувствуя себя ужасно виноватой. Конь положил морду мне на плечо и протяжно вздохнул. Даже в этом жесте чувствовалась немая укоризна: «Коварная женщина, ты же обещала, что все будет хорошо, а меня едва не загнали и потом еще и крыли последними словами!».
Конюх остановился и неуверенно выглянул из-за спины жеребца. Хим тотчас переступил копытами, пододвигаясь ближе: мол, меня, конечно, тут жалеют, это неплохо, но ты всегда можешь присоединиться!
— Шантажист и манипулятор, — припечатала я, ласково поглаживая жесткую короткую шерстку.
Жеребец возмущенно фыркнул мне в волосы и опустил морду, принюхиваясь к сумочке. Я отступила, погрозив ему пальцем:
— Еще рано!
Конюх был со мной солидарен, но опасался, что хитрый конь все-таки вымолит у меня какое-нибудь угощение, а потому робко вклинился:
— Ему бы остыть сначала, мисс Блайт.
Я кивнула и попросту вручила вторую половинку яблока конюху. Хим проводил угощение таким грустным взглядом, словно подозревал, что его будут морить голодом.
— Дайте ему, когда будет можно, — велела я и порылась в сумочке. Жеребец и конюх наблюдали за мной с одинаковой надеждой, но осчастливила я только последнего, протянув ему небольшой сверток с имбирным печеньем. — А это вам. Угостите ту очаровательную девушку, которая наведывается доить кобылиц, ей понравится.
Конюх неуверенно покосился на печенье, но вежливость пересилила, и он рассыпался в благодарностях. Я кивнула с улыбкой и уже собралась вернуться к мистеру Кантуэллу, но, как выяснилось, его глаза и уши уже были тут.
— Вы еще и приворотами занимаетесь? — прохладным тоном осведомился Тао Лат. Он подошел тихо и держался, как обычно, в тени, — и от неожиданности я вздрогнула.
— Это просто печенье, мистер Лат, — не скрывая возмущения, строго произнесла я. — Имбирное. В форме сердечек. А мисс Браун любит сладкое и милое, как и большинство девушек ее возраста. С тем же успехом можно назвать приворотом любое ухаживание.
Даже не оборачиваясь, я могла сказать, что конюх посветлел лицом и аккуратно припрятал и печенье, и яблоко подальше от чрезвычайно заинтересованного в ухаживаниях жеребца.