Второе дыхание
Шрифт:
М и р з а я н. Старик, отвечай. К тебе женщина обращается.
К о л о д у б (поднял глаза от газеты). Комдив? (Подумал.) Ничего. (Еще подумал.) Ничего. Заслуживает внимания.
Л е б е д е в а. Любопытно. Теперь уже мне самой хочется дождаться вашего командира. Кстати, я хочу его спросить...
Б а к л а н о в. О чем?
При появлении Бакланова все офицеры поднялись со
своих мест. Комдиву немного за тридцать, у него
мужественное лицо со шрамом, который его не портит.
Глаза глубокосидящие, дерзкие, легко загорающиеся и
так же
не резкая, а, пожалуй, даже вяловатая, с ленцой,
вполголоса. Манера, конечно, обманчивая, свойственная
многим людям, привыкшим часто находиться в состоянии
большого напряжения. Одет, как и все командиры, в
куртку с капюшоном и сапоги. Вместе с ним вошел и
остановился в дверях Маликов.
С т о л я р о в. Товарищ капитан третьего ранга...
Б а к л а н о в. Все в академию готовитесь, товарищ начальник штаба? Уж заговариваться начали?
С т о л я р о в. Никак нет. Разрешите продолжать?
Б а к л а н о в. Да.
С т о л я р о в. Товарищ капитан третьего ранга. Разрешите доложить, что за время вашего отсутствия во вверенной вам части особых происшествий не было. Звонил начальник политотдела и приказал передать капитан-лейтенанту Бакланову, что ему присвоено воинское звание капитана третьего ранга.
Б а к л а н о в (поднял обе руки). Сдаюсь.
Гул поздравлений. Рукопожатия.
С т о л я р о в. Разрешите представить. Капитан Лебедева.
Л е б е д е в а. Мы знакомы. Здравствуйте, Бакланов.
Б а к л а н о в. Здравствуйте, Варвара Михайловна. Вот мы и свиделись...
Л е б е д е в а. Скажите...
Б а к л а н о в. Прошу извинить. Маликов!
М а л и к о в. Есть, Маликов!
Б а к л а н о в. Что вы прячетесь? Подите сюда. Вот, Варвара Михайловна, какие бывают на свете люди. Гвардии старшина первой статьи Маликов Василий Степанович. Кавалер трех медалей. Не орденоносец. Но будет. Сегодня "юнкерса" срубил. (Маликову.) Нечего ежиться, будто я тебя ругаю. Молодец. (Вынул из шкафа бутылку, явно трофейного вида, и два стакана, налил оба и протянул один Малинову.) Будь здоров. Спасибо. Ах, как ты меня разодолжил! Такой подарок сделал.
Чокнулись, выпили.
Пьет что воду.
В е р е в к и н. Ты хоть знаешь - что пил? Это вермут. Настоящий Чинцано. Повтори.
М а л и к о в. Вермут?
Б а к л а н о в. Правильно. Ну как? Хорошо?
М а л и к о в (вежливо). Ничего. Не особо крепкое.
Б а к л а н о в. Я не я буду - быть тебе с орденом. (Заметил недоверчивую улыбку на лице матроса и нахмурился.) Вот что, товарищ Маликов: не берите себе за обыкновение в разговоре со старшими ухмыляться во всю пасть, будто вы не матрос, а красная девица. Смирно!
Все вздрогнули и подтянулись.
Гвардии старшина первой статьи Маликов!
М а л и к о в. Есть!
Б а к л а н о в (снял со своей груди орден и протянул его Маликову). Поздравляю вас с заслуженной вами высокой наградой. Носите ее с честью, как подобает моряку-гвардейцу. (Пауза.) Что надо отвечать?
М а л и к о в. Служу Советскому Союзу!
Б а к л а н о в.
Ошеломленный Маликов сделал поворот "кругом" и вышел.
Что вы на меня так смотрите, товарищ Столяров? Давно не виделись? Докладывайте.
С т о л я р о в. Все ваши приказания выполнены. Охрана к лазарету выставлена, медицинская помощь оказана.
Б а к л а н о в. Сегодня же допросить.
С т о л я р о в. Есть. Два-ноль-два приказал, чтоб вы немедленно позвонили. Соединить?
Б а к л а н о в. Да. Да. Варвара Михайловна, минуточку терпения. Разрешите мне только сперва разобраться, что к чему. У меня это - быстро. (Снял куртку и фуражку, остался в кителе, увешанном орденами и медалями.) Дайте закурить комдиву. Побираетесь, гвардейцы? Что - газет опять нет? (Взял протянутую Колодубом газету, бегло просматривает.) Так, так. Бакланов опять нынче в моде. "Вот мы на мостике прославленного корабля...". Братцы, да это Одноруков пишет!
Общее оживление.
"Немало вражеских мин вытралил этот невзрачный на вид корабль, не раз под ураганным огнем..." "Мы ничего особенного не сделали, - скромно говорит капитан-лейтенант Бакланов, и застенчивая улыбка на минуту озаряет ею открытое лицо, - мы только честно исполнили свой долг...". Ох-хо-хо...
С т о л я р о в (у аппарата). "Парус"? Дайте два ноль два. Товарищ два-ноль-два? Куда выехал? Через полчаса? А кто это говорит? (Бакланову шепотом.) Одноруков.
Б а к л а н о в. Легок на помине. (Взял трубку.) Здравствуй. Попался, голубчик? Узнаёшь? Спасибо, спасибо, знаю. Ты вот что мне лучше скажи: как я, на твой взгляд, воюю? Хорошо? Даже очень хорошо? Заслуживаю? Приятно слышать. А закурить у тебя есть? Вполне серьезно спрашиваю. "Пальмиру" куришь? А я - филичевый табак. Вот именно. "Сказки венского леса", он же "Осенний листопад". Не пробовал? Советую - очень прочищает мозги. Так вот передай, что есть, мол, товарищ, который, стон на мостике прославленного, незаметного на вид корабля, честно выполняет свой долг и хотел бы, чтоб некоторые другие, стоя на твердой земле, тоже своего долга не забывали. Да, да. Я нахал? Не смею спорить. То-то ты всё мою скромность расписываешь. Так бы и написал: "И нахальная усмешка на минуту озарила его рябоватую рожу". Оно и к истине было бы ближе. Почему нельзя так написать? Что, что? (Смеется.)
С т о л я р о в. Что он сказал?
Б а к л а н о в. Не типично, говорит. (В трубку.) Ну, и не пиши про меня, если я не типичный. Ладно, брось мне мораль-то читать, я тебя не дурее. А ну тебя, прощай. Скучный ты человек. Что? Ждать звонка? Ясно. С гвардейским приветом. (Бросил трубку, ворчит.) Не типично!
Е р ш о в а (постучала, затем просунула голову). Товарищи офицеры, кушать, пожалуйста.
Б а к л а н о в. Ершова! Подите сюда. Товарищи офицеры сейчас в одну душу будут требовать вина. Они рады случаю. Не давать. Завтра. Ясно? А сейчас принесите мне сюда ужин на двоих, для меня и для капитана. Чтоб все, как положено.