Второе поколение

Уэйс Маргарет

— Да вижу, вижу! — проворчал он. — Думаете, они подойдут?

Все остальные за столом с жаром залопотали. Загадочные коротышки были закутаны в коричневые халаты, так что черты лиц и даже руки или ноги разглядеть невозможно.

Человек в углу окинул молодых людей хитрым, внимательным, оценивающим взглядом. Существа в коричневых халатах продолжали болтать.

— Заткнитесь, негодяи, — раздраженно рявкнул более крупный человек.

— Вы привлечете их внимание.

Человечки в коричневых халатах затихли, умолкли так резко, будто свалились в колодец. Естественно, неожиданно

наступившая тишина заставила всех в трактире, включая и трех молодых людей, обернуться и посмотреть на них.

— Ну вот, это все-таки случилось! — прорычал человек к тени. Два одетых в коричневое существа повесили головы, третье, однако, было настроено спорить.

— Замолчи! Я все исправлю!

Наклонившись вперед так, чтобы на него падал свет, он с радушной улыбкой поднял кружку и весело произнес:

— Дуган Алый Молот к вашим услугам, молодые господа. Не выпьете ли со старым гномом?

— Выпьем, и с удовольствием, — вежливо ответил Танин.

— Выпустите меня, проворчал гном, обращаясь к существам в коричневых халатах, которые так тесно сидели за столом, что даже невозможно было сказать, сколько их там. После стонов, ругательств и возгласов вроде «ой, моя нога, ты, кувалдоголовый» или «осторожнее со своей бородой, мозги кузнечные», гном вылез — немного раскрасневшись и запыхавшись — из-за стола. Крикнув трактирщику, чтобы подали «специальное для него», он подошел с кружкой к столу, за которым уселись молодые люди.

Все остальные в трактире, матросы и местные жители в основном, возобновили собственные беседы, предмет которых, как показалось Палину, имел злодейский характер, если судить по суровому, злобному выражению на лицах. Другие посетители не приветствовали братьев, и их явно не заинтересовали ни гном, ни его компания. Некоторые бросили угрюмые взгляды на Дугана. Но это ничуть не смутило гнома. Пододвинув высокий табурет, который компенсировал недостаток в росте, полный и роскошно разодетый (по крайней мере, для гнома) Дуган плюхнулся за стол братьев.

— Что будете, господа? — спросил гном. — Напиток моего народа? У вас хороший вкус! Нет ничего лучше настоявшейся грибной браги из Торбардина.

Дуган широко улыбнулся братьям, когда к столу подшаркал трактирщик и принес в руке три кружки. Поставив их, он шлепнул на стол перед гномом большую глиняную бутылку, заткнутую пробкой. Дуган вынул пробку и с таким наслаждением шумно втянул в себя аромат, что у Стурма потекли слюнки.

— Да, превосходная, — произнес довольный гном. — Давайте сюда кружки, господа. Не стесняйтесь. Там, откуда это принесли, хватит на всех и еще останется. Я, однако, не пью с незнакомыми, так что скажите мне свои имена.

— Танин Маджере, а это мои братья, Стурм и Палин, — сказал Танин, с радостью пододвигая кружку. Кружка Стурма была уже у гнома в руке.

— Я буду вино, спасибо, — натянуто произнес Палин. Затем добавил вполголоса:

— Вы же знаете, как отец относится к этому напитку.

Танин ответил ледяным взглядом, а Стурм расхохотался.

— Ай, успокойся Палин! — сказал Стурм. — Кружка или две браги еще никому не повредили.

— Правильно! — подхватил Дуган. — Поможет от того, что тебя беспокоит, как говорил

мой отец. Этот чудесный эликсир излечит и разбитую голову, и разбитое сердце. Попробуй, юный волшебник. Если твой отец — Герой Копья Карамон Маджере, то он в свое время поднял не одну кружку, если все рассказы о нем правда!

— Я буду вино, — повторил Палин, упорно не обращая внимания на тычки и пинки братьев.

— Возможно, даже лучше для молодого человека, — сказал Дуган, подмигивая Танину. — Трактирщик, вино для юноши!

Палин покраснел от стыда, но он мало что мог сказать, понимая, что уже сказал слишком много. Смущенный, он взял кружку и ссутулился в своем белом балахоне, не смея поглядеть вокруг. Ему казалось, что все в трактире смеются над ним.

— Значит, ты слышал о нашем отце? — спросил вдруг Танин, меняя тему разговора.

— Кто же не слышал о Карамоне, Герое Копья? — произнес Дуган. — За его здоровье! — Подняв кружку, гном принялся пить брагу, то же самое сделали Танин и Стурм. После того как все трое поставили кружки, не было никаких звуков, кроме судорожных глотков воздуха. Затем последовали три довольные отрыжки.

— Хороша проклятая! — прохрипел Стурм, протирая затекшие слезами глаза.

— Не пил ничего лучше! — заявил Танин, делая глубокий вдох.

— Пей! — сказал гном Палину. — Ты же выпьешь за своего отца?

— Конечно, выпьет, правда, Палин? — спросил Танин опасно-ласковым голосом.

Палин послушно отхлебнул вина за здоровье отца. После этого остальные быстро позабыли о юном колдуне, втянувшись в разговор о частях света, в которых каждый побывал недавно, и о том, что и где происходит. Палин, не имея возможности принимать участия в беседе, принялся разглядывать гнома.

Дуган был выше большинства подземных обитателей, которых встречал молодой человек, и хотя он называл себя старым, ему не могло быть больше сотни лет, и, как считается, в этом возрасте гномы лишь едва достигают зрелости.

Борода явно представляла собой предмет его гордости: он часто ее поглаживал, не упуская случая привлечь к ней внимание, когда это возможно.

Черная и лоснящаяся, роскошная густая борода буйно ниспадала на грудь и спускалась ниже пояса. Волосы так же, как и борода были черными и кудрявыми и почти такими же длинными. Как почти все гномы, он был кругленьким и, вероятно, уже много лет не видел носков своих ботинок из-за круглого живота. Однако в отличие от большинства гномов одет он был так роскошно, что наряд его вполне сгодился бы и правителю Палантаса.

Наряженный в красный бархатный камзол, красные бархатные бриджи, черные чулки, черные ботинки с красными каблуками и шелковую рубашку с кружевными рукавами — в рубашку, которая когда-то могла даже оказаться белой, но сейчас была заляпана грязью, напитками и, вполне возможно, остатками обеда, — Дуган представлял собой удивительное зрелище.

Замечателен он был и в других отношениях. Большинство гномов замкнуты и угрюмы в окружении представителей других народов, но Дуган был весел, словоохотлив, да и вообще оказался самым занятным из всех, с кем братья познакомились во время своих путешествий. Ему, в свою очередь, явно нравилась их компания.