Второе пришествие
Шрифт:
– Отлично. – Мне стало зябко. Если разобраться, ничего отличного для меня в этом не было. Но перед генералом следует держаться бодрячком. – Отдавайте приказ. Когда ракета будет на подлете, сообщите за пятнадцать секунд, чтобы я успел отключить поле. На случай, если моя рация вдруг заглохнет, продублируйте информацию запуском сигнальной ракеты на востоке, мне отсюда видно небо в той стороне.
Снова пауза.
– А как же ты? – спросил Веселов.
– Ну, – я обвел взглядом чужеродные стены, – мне отсюда не улетучиться. Так что буду ожидать прибытия ракеты.
Генерал
– Ты готов пожертвовать собой ради миллионов, – негромко заключил он, – твой подвиг сейчас даже невозможно оценить…
– Слушайте, давайте без патетики! – взвыл я. – Я пока не бронзовый памятник!
– Хорошо. Оставайся на связи, капитан Стремнин. Мне нужно отдать приказ.
– Слушаюсь.
Рация замолчала.
Я несколько раз сжал и разжал пальцы ног, потом перевел взгляд на небо за стеклом. Оно было чистым, без единого облачка. Замечательное утро, чтобы взорвать в тайге термоядерную бомбу.
С жителями поселка Научный все будет нормально. Получат оповещение и укроются в бункере. Расстояние до них приличное, ударной волной не достанет, разве только радиоактивным облаком слегка накроет, не больше. А кроме них, здесь на сотни километров нет поселений. Ускут еще был, но в нем теперь пусто…
Из рации прорезался голос Веселова.
– Крылатая ракета в пути, – сообщил он. Суровый голос потеплел: – Сынок, у тебя есть какие-нибудь просьбы, пожелания?
Когда-то, несколько дней назад, у меня была большая просьба к такому влиятельному человеку, как генерал Веселов. Но теперь в ней нет никакого смысла.
– Передайте моей жене и дочери, что я их очень люблю… – Голос сел на последнем слове. – Передайте, что в последнюю минуту я буду думать о них.
– Сделано. Больше ничего?
– Нет.
– Брату ничего не хочешь передать?
– Пошел он в жопу!
– Дословно?
– Если можно.
Он хмыкнул.
– Как у тебя заряд в рации?
Я глянул на индикатор.
– На полчаса хватит.
– Тогда не выключай. Мы будем вести отсчет…
За стенами прокатился длинный скрежещущий звук. Корабль вздрогнул и покачнулся. На экранах было видно, что уровень «плесени» поднялся еще выше. На севере ее край уже упирался в силовое поле и нависал над выходом из распадка. Под напором жижи энергетический барьер дрожал, но держался. Если бы не он, «плесень» уже полилась бы в тайгу.
– Что это был за звук? – спросил генерал.
– Он означает, что вам следует поторопиться.
– Ракета будет у тебя через семь минут.
Отчего-то стало трудно шевелить губами, но я постарался ответить внятно и бодро:
– Жду с нетерпением.
Я отпустил кнопку и поставил рацию на краешек пульта напротив себя. Теперь остается ждать. В моем случае – ждать смерти, приближающейся с другого конца временного отрезка. Она придет в любом случае: либо от «плесени», либо от термоядерного взрыва. Варианты исключены.
Спасения нет.
Больше всего мне хотелось сейчас выкурить сигарету. Отравить организм никотином напоследок, доставить себе такое удовольствие. Сигарета заняла бы руки и отвлекла от мыслей о предстоящем. Но эти семь минут придется
Мне вспомнилось, как под Ачхой-Мартаном мой взвод три дня прорывался через вражескую территорию. Непрерывно лил дождь. В «зеленке» прятались боевики. Радиостанция была уничтожена – ни о себе сообщить, ни вертолет вызвать. В роте давно решили, что нас нет в живых, и начали готовить похоронки для родственников, а я вывел салажат всех до одного – измотанных, истощенных, раненых, но живых.
Или еще был случай, Юлька о нем не знает, я не рассказывал, чтобы не травмировать. Во время операции против отряда известного полевого командира мы угодили в окружение. Бой был сумасшедшим. Взвод полег полностью, а мне шальной осколок разворотил бедро. До плена оставалось рукой подать, терять было нечего, и я вызвал на себя огонь минометных взводов. Что творилось на позициях – не описать словами. Мины рвались как при пожаре на складе боеприпасов. Боевиков полегло не меньше двух десятков, а я остался жив. Каким образом? Ума не приложу.
Хотя сейчас я думаю – тогда меня оставили в живых, чтобы я вызвал огонь на себя сегодня.
Снова запели конструкции корабля. То пронзительно, то басисто. Завибрировал пол. Я снял ноги с пульта, выпрямился в кресле, прислушиваясь к звукам. «Плесень» пробралась внутрь корабля. Возможно, уже поднималась сюда. Более точно не определишь: объективы камер наблюдения за окрестностями затянули молочного цвета испарения. И на экранах, и за окном стоял сплошной туман. Казалось, что мир уже перестал существовать и от него осталась лишь эта комната, в которой я находился.
В пелене за окном мелькнула и исчезла размытая тень. Возможно, уровень «плесени» поднялся настолько, что плевки биомассы достают до окон. Лишь силовое поле удерживает эту кучу дерьма в распадке. Надеюсь, оно не лопнет как мыльный пузырь прежде, чем сюда прибудет «пятьсот пятьдесят пятая».
Еще несколько суток назад мне хотелось вырваться из заключения. Я мечтал об этом из-за Юльки и Настеньки, которых очень люблю и к которым очень хотел вернуться. Но мое возвращение будет бессмысленно, если на свободе окажется ужасная старуха Бальвангар. Я не могу допустить, чтобы она причинила вред моим родным, поэтому и приношу себя в жертву. Ради них. Ради Любови Андреевны. Ради ускутских. Ради остальных людей.
Стон и скрипы в толще стен раздавались непрерывно, словно снаружи что-то жевало каркас. Я закрыл глаза и стал представлять, как где-то над тайгой, расправив широкие крылья, летит сверхзвуковой бомбардировщик Ту-160. От него отделяется крылатая ракета и устремляется к земле. Она летит очень низко, огибая неровности ландшафта, ведомая спутником ГЛОНАСС и собственной оптико-электронной системой. В ее головной части скрыт заряд мощностью двести килотонн в тротиловом эквиваленте. После взрыва над распадком распустится огненный шар, который сожжет, испарит между скал все подчистую. Как сообщил по рации мужской голос (уже не генерала Веселова), ракета находилась от меня в двух минутах полета.