Второе рождение

Деревянко Юрий

— Надя, больше никогда не называй себя пустой куклой.

— Почему?

— Я знаю девчонок, которые гораздо более пустые, чем ты. И кроме нарядов у них в голове ничего нет.

— Но мне ведь тоже нравится наряжаться. Разве ты не заметил?

Он пожимает плечом.

— Заметил. И чо? Тебе можно.

— Потому, что я — кукла?

— Потому, что ты классно читаешь стихи.

Положила руки ему на плечи и спросила:

— Может быть — мне всё-таки пойти в артистки?

* * *

День уже близился к вечеру. Серёжа проводил до подъезда и смотрит в глаза. Поправила

ему волосы на лбу.

— Ты не устал со мной ходить?

— Нет.

Надеялась, что он скажет "устал", поэтому просто приходится сказать:

— Хочешь зайти?

Он улыбается и кивает. К этому готовилась заранее. Поэтому сразу потащила его за собой. Лифт поднял на самый верх. За дверью уже встречает Потеряшка. Представила их друг другу. Серёжа удивляется:

— Он у тебя вместо котёнка?

Потеряшка кивает камерой.

— Прикольно.

Завела гостя на кухню. Потеряшка влетел следом и пристроился на холодильнике. Сразу воткнула своего летающего котёнка на зарядку, обмыла руки горячей водой и принялась за быструю готовку. Несколько бутербродов, чай, вазочка с печеньем. Поставила, сама села напротив. Серёжа удивляется:

— А ты? Ты не будешь?

— Я такое не могу.

— Тогда откуда у тебя…

— Я ждала тебя.

* * *

Надя кладёт руку на стол. Переложил бутерброд в левую руку, а правой погладил её по ладони. Вот ладони у неё на ощупь — почти обыкновенные. И сейчас даже тёплые. Она улыбается и ласково ловит за пальцы. Наверно — надо знать, насколько сильно она умеет держать, чтобы оценить её нежность вдвойне. Не заметил, как управился с ужином. Но за окном уже темно. Надя обходит стол и наклоняется к лицу. Касается носом и просит.

— Пожалуйста — не уходи. Побудь со мной ещё.

Ей трудно отказать. Поэтому молча встал и поцеловал. Она берёт за руку и ведёт в комнату. Даже не верится, что остался с ней наедине. А она усаживается на диван и подгибает ногу. Можно сесть рядом. Она вдруг смущается.

— Серёжа, ты ведь не подумаешь обо мне плохо?

— Надь, что-то не так?

— Но я так вот сама тебя зазвала…

Тронул её щеку пальцами.

— Нет. Не подумаю.

— Я… Понимаешь… Я… Я же… Пластмассовая… Но… Ты, наверно… — сбивчиво пытается она объяснять. Подсел ближе и положил руку на её ногу. Нога твёрдая и прохладная. Но стоило к ней прикоснуться — Надя обняла обеими руками, прикрывая глаза. Когда коснулся её губ — она тихо охнула. Она дышит как-то необычно. Словно непрерывно едва слышно шелестит. Немного послушал её дыхание и снова тронул губами.

— Я люблю тебя… — шелестит она, едва шевеля губами. Перед прикрытыми глазами чернеют её волосы. Собственное дыхание заглушает её тихий шелест. Провёл рукой по её спине. Она вдруг отворачивается.

— Что случилось, Надь?

— Я боюсь.

— Чего, милая?

— Ты увидишь меня и уйдёшь.

— Я тебя вижу. И ведь не ушел.

— Ты не видел…

Она вдруг вскакивает на ноги и отворачивается. Приходится тоже подняться, обнять её и шепнуть, наклонившись над её плечом:

— Я хочу увидеть.

Она снова подставляет губы для поцелуя и начинает медленно расстёгивать блузку. Расстёгнутая юбка падает не пол.

Она выворачивается из объятий, вышагивает из лежащей юбки и закрывает лицо руками. Присел перед ней, осторожно развёл блузку ладонями и приобнял Надю за талию. Если присмотреться — по бокам живота можно разглядеть пару вертикальных тёмных линий. Словно неглубокие, не до крови, порезы. Осторожно тронул одну из них.

— Теперь ты… уйдёшь? — спрашивает Надя упавшим голосом.

Осторожно отвёл ей руки от лица и сбросил с плеч блузку. Надя стоит смущённая в колготках и нежно — голубом нижнем белье с кружевами. Осторожно взял её ладонями за бока и скользнул вниз. Ничего не приходит в голову, как сказать:

— Ты лучше, чем я ожидал.

— Ты ожидал увидеть что-то ужасное?

— Я не ожидал увидеть настолько классное.

— Тебе… нравится?

Осторожно обнял её и молча поцеловал. Она снова тихо охнула.

* * *

Надя лежит на раскрытом диване, отвернувшись к стене. Сидя рядом, осторожно тронул её плечо.

— Надь, ну ты чего?

— Я предупреждала, — тихо отвечает она. Погладил её по руке. Она поймала за пальцы и держит.

— Я не ухожу.

Надя лежит и молчит. Действительно — она предупреждала, что сексом с ней заняться нельзя. Но всё начиналось так хорошо, что кажется — она сама забыла об этом. Осторожно высвободил руку, лёг, прижался к её спине и обнял одной рукой.

— Ты ведь больше не придёшь? — спрашивает она так, будто всё уже решено. Но при этом гладит руку, которая её обнимает.

— А ты хочешь, чтобы я пришёл?

— Я не знаю. Зачем?

Приподнялся на локте и потянул её за плечо, переворачивая на спину. Она сразу обняла обеими руками и молча смотрит в глаза. Грустно смотрит.

— Надь, можно тебя спросить?

Она кивает почти одними глазами.

— Скажи — почему ты такая?

— Я была нормальной девушкой. Живой и мягкой. Даже немножко пухленькой. А потом сгорела на пожаре. Почти совсем сгорела. Но меня нашли и сделали мне… Всё это. И теперь я — кукла с живым мозгом. Но когда ты меня поцеловал, я забылась. Мне показалось, что меня можно…

Надя отпускает и глядит в сторону.

— Я просто глупая кукла. Прости.

Она лежит в нижнем белье. Если присмотреться — на её коже видны стыки. Их можно нащупать. И под кожей она действительно твёрдая, как кукла. Наверно — у Нади в детстве были куклы. Сам тоже в детстве иногда играл со старой маминой куклой. Она была довольно большая и её можно было водить за руку, а если её наклонить — она говорила "мамма". Папа посмеивался, что это тренировка — гулять с подружкой. И вот теперь встретил большую куклу, которая ходит и говорит.

— Когда я был совсем маленький — я спал с плюшевым мишкой. У тебя такого не было?

— Я клала рядом с собой куклу. Давно. Когда ещё в школу не ходила. Мне её папа подарил. У неё была своя подушечка и одеялко.

Лёг рядом с Надей. Она тоже повернулась на бок и накинула одеяло. Одеяло узковато и пришлось придвинуться поплотнее, чтобы уместиться вдвоём. Приобнял за талию. Её глаза совсем близко.

— Серёженька, ты будешь со мной играть? — тихо спрашивает она.

— Как с куклой?