Второе рождение
Шрифт:
Как и обещал, Андрей нашел хорошего адвоката, и уже на следующий день тот добился выпуска Дениса под подписку о невыезде. Побеседовав со следователем, он предупредил нас, что Денис является единственным подозреваемым по делу.
– А почему никто не разрабатывает второго парня? – спросила я. – Может, это он грохнул Семагина, потому и скрывается?
– Я с вами полностью согласен, – кивнул адвокат. – Но спорить со следователями бесполезно: они все знают лучше других и обычно не прислушиваются
Арамису Суреновичу Симоняну на вид было чуть за пятьдесят, и он производил хорошее впечатление. Невысокий, приятной полноты, прекрасно одетый мужчина с умными карими глазами и начавшими седеть висками, он, несмотря на странное имя, навевающее воспоминания о любимых в юности романах Дюма, с первых минут разговора заставил меня проникнуться уважением к его профессионализму.
– Я считаю, что вам нельзя сидеть на месте, – продолжил Симонян, видя, что мне больше нечего сказать.
– Что вы советуете?
– Самим отыскать этого Илью Шутова, подельника покойного. Если у вас есть знакомства в полиции, советую их напрячь. Если же нет, я предложил бы нанять частную контору, но они обойдутся в копеечку! С другой стороны, сидеть сложа руки в вашей ситуации смерти подобно.
Я это понимала. Увидев Дениса после нескольких допросов и ночи за решеткой, я удивилась тому, что выглядит он вполне прилично. Казалось, парень нисколько не напуган.
– Скорее всего, Денис еще не до конца осознает опасность ситуации, в которой очутился, – пояснил Симонян, когда я поделилась с ним своим наблюдением. – Он молод и невиновен, а потому считает, что все со временем прояснится и его снимут с крючка. Проблема в том, что я за тридцать лет судебной практики насмотрелся на ребят, мотающих по двадцать лет в тюрьме без вины и до сих пор не верящих в то, что они могли так вляпаться!
Слова адвоката о двадцати годах заключения пугали. Андрей не смог нас встретить, так как с утра был занят в своей клинике, я же работала до трех часов. Так что мы с Дэном поехали забирать Дениса на его машине. По дороге я все думала над словами адвоката о том, чтобы нанять частных детективов для поиска подельника Семагина. Сколько это может стоить? У нас денег немного, даже если Дэн отдаст все, что сумел скопить от продажи своих картин. Его папаша, конечно, денег даст, но мне не хотелось к нему обращаться.
Зазвонил телефон, и я услышала в трубке голос Елены Цепко.
– Агния! – буквально кричала женщина. – Танюша звонила!
– В самом деле? – произнесла я, делая над собой усилие, чтобы переключиться с Дениса на нее – вот уж, ничего не скажешь, не вовремя!
– Агния, помогите мне – я не знаю, к кому еще обратиться, потому что только вам, похоже, не все равно!
Произнеся эти слова, Елена Акимовна разрыдалась и долго не могла успокоиться, несмотря на мои увещевания.
– Ждите меня, я скоро приеду, – сказала я, поняв, что по телефону с ней
– Подбрось меня до улицы Симонова, ладно?
– Не вопрос, – кивнул парень. – А что там?
– Это тебя не касается, – довольно резко ответила я. – Вы двое поедете к нам, и ты, Денис, останешься там: пока вопрос с твоим участием в убийстве не решится, будешь жить в нашей квартире!
Очевидно, голос мой звучал достаточно угрожающе, чтобы ни один из пацанов не посмел возразить. Денис лишь спросил:
– Вещи-то можно из дому забрать?
– Нельзя! – как отрезала я. – У вас с Дэном один размер – как-нибудь обойдетесь!
Пусть Денис будет у меня под присмотром. Вечером, когда приедет Андрей, мы подумаем, что делать. А пока что требуется держать парня подальше от неприятностей.
Дверь распахнулась прямо мне в лицо, едва не отбросив назад, словно Елена Цепко сидела под ней в ожидании.
– Слава богу! – воскликнула она, хватая меня за руку и втаскивая в квартиру. Затем она поспешно захлопнула дверь и почему-то надолго припала к «глазку». Внутри у меня екнуло: что, если у несчастной женщины съехала крыша и ею овладела мания преследования? А мне-то вообще как, не опасно находиться с ней в одном помещении?
Наконец Цепко отошла от двери и поманила меня за собой. Может, следовало выскочить наружу, не заботясь о том, что она подумает, но я все же решила послушать, что скажет Елена Акимовна.
– Не знаю, что делать! – полушепотом произнесла она, упав на потертый диван. – Я уже пробовала заявлять в полицию, но они отказываются принимать заявление, а как по-другому вернуть дочь, когда ей угрожает опасность?!
– Погодите, – сказала я осторожно, – с чего вы взяли, что Татьяна в опасности?
– Да она сама сказала, когда звонила! – воскликнула женщина, сжав ладони в кулаки так сильно, что костяшки пальцев посинели. – Она плакала в трубку и просила забрать ее!
– Откуда забрать?
– Она не успела сказать!
Тут Цепко снова разрыдалась. Я сходила на кухню за водой, отпаивала ее минут десять, и наконец Елена Акимовна сумела взять себя в руки и вновь начала говорить связно:
– Таня смогла только сообщить, что телефон ей дала какая-то добрая душа, и у нее мало времени.
– Откуда она звонила?
– Не знаю я, не знаю! Мы говорили меньше минуты, а потом связь прервалась… Кстати, номер почему-то не высветился.
– Не понимаю! – вздохнула я. – Таня сказала, что ее удерживают насильно?
– Нет.
– Тогда…
– Даже вы не верите!
– Да верю я, верю, просто… Единственное, что вы поняли, так это то, что Таня была расстроена! Может, она поссорилась со своим мужчиной…
– У Тани никогда не было мужчины! – возразила Елена Акимовна.