Второе рождение
Шрифт:
– Да, жареное в кошмарах снится, так охота! А ещё просто на обычный унитаз сходить – сверх удовольствие! – поддержал Олег, толстоватый темноволосый парень.
– Да, просто бытовое благополучие – уже счастье! – согласился Максим.
«Святоша» сосредоточенно шевелил за спиной своим веником.
В этих условиях Виктор поймал себя на мысли, что никакая голая женщина не вызвала бы совершенно никаких чувств: сил на любовные утехи всё равно не нашлось бы.
После бани воздух на улице казался особенно холодным. Вытащили из бани еловые ветки, бросили в большую кучу рядом с палаткой, вынесли вёдра. Угли
Заснул Виктор мгновенно.
– …Виктор, Игорь, подъём. – Катя влезла в палатку по пояс и трясла обоих сразу. – Подъём. Подъём без раскачки. Время, время, время.
Спать дальше было невозможно. Сразу вспомнилось, что это утро пятницы, тринадцатого августа. Катя обещала поднять пораньше, чтобы успеть совершить побольше глупостей. Сейчас она сидит между двумя спальниками и трясёт обоих сразу.
– Да, встаём… – испуганным голосом пролепетал Игорь. Он начал активно шевелиться, вылезать из спальника.
Катя выбралась из палатки. Но осталась рядом, контролировала, чтобы дежурные «не уснули обратно». «А то много таких, которых только оставишь, а они взад-назад спать падают».
Виктор с отвращением надел ледяную сырую рабочую одежду. Как же мерзко.
Игорь тёр глаза, сидя на скамейке у холодного сырого кострища.
– Сухие дрова не забывай, сразу захватывай, – распорядилась Катя.
– Какие дрова? – спросил Виктор и сразу вспомнил, что он забыл с вечера отложить в палатку сухие поленья.
– Ладно, спиртом разожжёшь, – недовольно проговорила Катя. – Возьми две таблетки в пластиковой коробке.
Утро было сырое, холодное, серое, туманное, промозглое. На всём висели капли ледяной прозрачной воды. Большие, средние. Маленьких не было. Они быстро формировались в средние и большие. Дрова были просто мокрые. В середине беспорядочно накиданной кучи можно было найти такие, с которых не капало бы, но они всё равно были мокрые.
Игорь, пошатываясь, с полузакрытыми глазами нашёл в продуктовой палатке герметичный пластиковый ящик, в нём таблетки сухого спирта. Отковырнул две, закрыл ящик. Таблетки кинул в кружку, залил водой из бидона. Виктор наблюдал за этими действиями, как за должными. Он уже успел набрать четыре ведра воды, повесил их над наваленными кучей дровами. Игорь размешал таблетки в воде и начал плескать на дрова. Виктор начал поджигать места, на которые Игорь наплескал разведённый спирт.
– Вы что делаете? – удивилась подошедшая с банками и коробками Катя.
– Спирт развели, дрова поджигаем. Но не горит что-то…
– Зачем развели??? – расхохоталась Катя, – Вы что? – Она смеялась от души, как будто произошло что-то очень смешное. – Это же сухое горючее! Его не надо разводить, таблетки прямо так поджигать надо! Вы его хотя бы не пили?.. – заливалась уже просто неприличным смехом Екатерина Сергеевна.
«Зараза, точно. Ну ладно Игорь молодой, но я же в школе помню на химии эти таблетки!» – думал Виктор. «Долбаный ранний подъём. Начались глупости».
В половину восьмого утра все в лагере со смехом пересказывали эту историю друг другу и задавали дурацкие вопросы незадачливым дежурным. Между делом прошлись по Олесе и Юле, которые в первый вечер лезли в спальник головой вперёд. Вспомнили каких-то
За беготнёй Виктор не заметил, как прошло время. За утро он устал так, как за три прошедших дня. Скованные сырым холодом мышцы болели, кожа на ладонях была в мозолях, пальцы болели. Несколько раз приходилось подкладывать дрова в костёр, постоянно махать фанеркой, чтобы дрова горели, а они гореть не хотели, просто густо едко дымили, выедали дымом глаза. Два раза за утро вместе с Игорем ходили на источник за водой. Просыпающиеся люди в огромных количествах тратили воду на умывание, кофе, чай перед завтраком, кофе и чай за завтраком, чай после завтрака.
– Виктор, мы тебя ждём – сообщил Шеф.
Ещё идти, копать, закапывать… Как же тяжко…
После завтрака сносили всю посуду для мытья Олесе и Юле. Ещё раз принесли воду, заполнили тазы, и итоговый раз наполнили ёмкости для обеда. Катя и Игорь с ближнего раскопа придут за час до обеда, будут готовить, Игорь будет «костратором» на обеде и перед ужином. А Виктору повезло, он может успеть только к ужину на колку дров и таскание воды. Это если закончат пораньше.
В восемь часов пятнадцать минут в лагере никого не было. Все вышли на работу. Виктор шёл нагруженный в каком-то отупении. Просто механически шёл с уже привычной компанией. Идти чуть больше трёх с половиной километров. А обратно – два с небольшим. Уже легче.
О чём говорили попутчики – почти не слышал. Радовало, что больше не подкалывали по поводу «сухого спирта в жидком виде».
За всей утренней утомительной беготнёй случайно вспомнил вчерашнюю баню. Женщин с мокрыми головами, розовых распаренных мужиков с разлохмаченными усами и бородами. И во всём этом не было никакого сексуально подтекста. Утром они воспринимались как обычные нормальные люди. Всё было как-то обыденно. Вчерашние переживания казались совершенно надуманными, женскими. Теперь это Виктор сам понимал.
Августовская трава была уже слабая, за два дня в ней образовалась тропинка, по которой можно было идти, не сверяясь с картой. Моросил мелкий ледяной дождик. Вся одежда под разноцветными полиэтиленовыми дождевиками отсырела или промокла насквозь. В сапогах чавкало. Наметившиеся было первые положительные ощущения от пребывания здесь, в лесу, теперь полностью исчезли.
– Это лето однозначно войдёт в историю Вологодской области, как самое безопасное для вампиров – задумчиво проговорил дядя Саша. – Условно солнечных дней было сколько? Десять, хоть, было?
Попутчики начали вспоминать по точным датам, начиная с конца апреля. В апреле выдалось несколько деньков, в мае снежило до самого конца, в июне еле-еле до двадцати градусов дотягивало с постоянными ветрами без просветов в тучах, но почти не мочило дождями, июль просто пасмурно-душным был, весь август постоянно льёт всеми видами дождя: от ливней до висящей в воздухе мороси. В итоге, за весь «тёплый» период согласовано насчитали 11 солнечных дней…
– Санкт-Петербург является столицей российской психотерапии, так как в Питере самый высокий процент депрессий. Главная причина – меньше двух месяцев солнца в год. Аня рассказывала, – просветил Анатолий.