Второстепенный: Торг

Нельсон Ирина

В приоткрытый рот Владыки отправилась вишенка. Тот автоматически сжал зубы, с невероятно громким хрустом перемолов косточку. Не обратив на противный звук ни малейшего внимания, он поднялся и побрёл в глубину избы, увлекаемый журчащим голосом бабули, как крыса – волшебным звуком дудочки.

Едва хлопнула дверь, как Зоя оторвала руки от рта, а я всхлипнула – и мы дружно расхохотались.

– Ла-апочка, - задыхаясь, протянула она.

– Держи ягодку! – взорвалась я новой порцией смеха. – Ну и рожа у него была!

Смеялись мы долго, от души и до тех пор, пока сонный Овто не открыл окно и не запустил в нас тапком.

– Хорош ржать –

ночь на дворе!

Мы с Зоей зажали рты руками, заглушив предательское хихиканье, и растрёпанная голова содяце снова скрылась в темноте комнаты, захлопнув за собой ставни.

– Фух! – выдохнула Зоя, подняла яблоко и с досадой поморщилась. – Блин, я же его теперь не съем!

– Почему? – удивилась я. Оно было совсем чистым – на него пришлась молочная волна, которая, видимо, смыла всю грязь.

Но Зое пропитанное молоком яблоко не нравилось. Она повертела его в руках и хитро взглянула на меня.

– Слушай, а давай я тебе с дедулей помогу, а ты за это съешь яблоко вместо меня? Оно тебе и пользу принесёт.

– Это какую? – заинтересовалась я.

– Будешь девчонкой оборачиваться. Правда, только на пять часов в сутки.

Ого! Я думала, что мне придётся уговаривать, биться за своё тело, а тут оно само плывёт в руки!

– Так… И в чём подвох?

– Бабуле это не понравится, - Зоя задумчиво повертела яблоко в руке. – Она, конечно, плохого не сделает, но иногда из лучших побуждений наворотит такого, что лучше бы плохо сделала! Так что? Будешь? Я помогу с дедулей.

– Как?

Зоя показала на ведро. В нём осталось немного молока.

– Дедуля его очень любит, - доверительно сказала она. – Зуб даю, не устоит, когда почует. Он в ведро заползёт, а я его крышкой накрою – и всё!

– Он на идиота не похож. Да и обозлится тогда. Так только хуже будет, - усомнилась я. – И потом, дед всё-таки. Как так можно с дедулей? Плюс Злата тогда вернуть надо будет, а какой из него возвращенец? Он только-только ходить нормально начал.

– Добрый ты ребёнок. Ну, тогда остается только одно, - Зоя перелила остатки молока в забытую Златом кружку.

– Что?

Зоя перекинула косу через плечо, выудила откуда-то из темноты сеней завёрнутый в рушник кусок пирога и заявила:

– Договориться!

Я скептически скрестила руки на груди.

– Он откажется от мести за кружку любимого молока и кусок хлеба?

– Ну, не откажется, - кивнула Зоя. – Но зато вполне пощадит кого-нибудь, на кого ты покажешь. Парочку твоих любимцев.

– Это как-то… неправильно. Как они после этого жить будут?

– Понимаешь, дедуля – он за старый порядок. Этот Злат и его народ – они чужие здесь. Без них лучше было, порядок был. А они пришли и весь порядок поломали. Да и не будет он их убивать. В другую деревню прогонит – и всё. Только тех, за кого попросишь, оставит. Например, за тёмненького умника, который с тобой пришёл, - она лукаво улыбнулась, но её улыбка не подействовала.

Дело было не только в Корионе.

– А там ещё один такой дедуля сидит. И так и будут они мотаться по свету неприкаянные, - насупилась я. – Нет. Так не пойдёт. Им нравится здесь. Они о ценности жизни побольше людей знают и берегут её получше. Ты что, не помнишь? Там из рек нельзя было пить. Воду чистую в пластиковых бутылках продавали. В городах было так шумно, что старики не могли открыть окна на ночь. Лесные грибы в Европе никто не ел – из-за промышленной революции они все стали ядовитыми. И даже когда потом вроде как

за ум взялись, всё равно никто их не ел – забыли. Заводы и машины пыхали так, что начались климатические изменения. А здесь из всех возможных экологических новостей есть только циклогенератор для поддержки Гольфстрима… Знаешь, в каком я была шоке, когда увидела, как профессор Хов воду для жаркого прямо из реки набрал? Про фильтры никто не знает. Не случилось ни одной аварии на АЭС – их здесь никто не строит! Воздух даже в Лондоне такой, что от кислорода голова кружится! И если ради такого пришлось сломать старый порядок, думаю, что вполне можно построить новый.

– Вот как… Да, как-то я подзабыла об этом, - задумчиво проговорила Зоя. – Хороший довод. Пожалуй, дедуля согласится повременить с местью и даже отдаст Злату то, что съел. Так что? Я это всё дедуле расскажу, уговорю его. А ты съешь за меня яблоко?

Что-то мне уже не нравится, как она уговаривает его съесть. Как-то это подозрительно… Но оборот в женское тело, пусть всего на пять часов!

– Ладно, съем - вздохнула я и укусила надкусанный бочок.

Кусок попался с семечком. Но плод оказался до того сладкий и вкусный, что я не обратила на это внимания.

– Вкусное какое!

Зоя сверкнула довольной улыбкой, наклонила голову набок и быстро облизнула губы.

– А то!

Я замерла, с яблоком в зубах. Да быть не может! Показалось? Показалось же!

– Так что там с дедулей? – стараясь говорить ровно, спросила я.

Зоя усмехнулась, между губ мелькнул раздвоенный язык. В лунном свете блеснули жёлтые глаза с неподвижным вытянутым зрачком. Я с ужасом отбросила яблоко, но было уже поздно.

– Считай, договорились, - прошипел Змей и, отхлебнув из кружки, затолкал в широкий рот кусок пирога. Целиком. Довольно зажмурился. – Ох, и достанется же мне от сестрицы утром!

– Что ты сделал с Зоей?

– Да ничего. Спит она, - Змей шагнул на крыльцо и толкнул дверь. Та легко поддалась.
– А ты просыпайся. Завтра у тебя великий день – князя чужаков возвращать будешь!

Я схватилась за горло, чувствуя, как проклятое семечко встает где-то в груди.

И открыла глаза.

Твою мать! Во что я вляпалась?!

* * *

Круг Мира давно завершился, ритуальная лента украсила собой стойку бара, костёр давно превратился в тлеющие угли, которые с каждой минутой всё ярче сияли в сгущающихся сумерках, а отголоски удовольствия всё ещё звучали внутри. Пусть Круг Мира достигался не так, как должно было быть изначально, но суть не изменилась. В слиянии они все становились едины, исчезали разногласия, барьеры, разница в воспитании и положении – всё становилось восхитительно неважным. Суть, одна на всех, пела их голосами, пела единую песню, и у каждого голоса была своя нота, своя роль. Этот общий хор знал всё и мог дать своим участникам то, чего им не хватало, ведь счастье и покой – истинный ключ к настоящему могуществу.

Вот здесь нужно утешить, здесь – проявить силу, а вот тут – заботливо почесать между лопатками и принять ласку. И ещё бы понежиться в переплетении множества рук, наслаждаясь восхитительным единством, но даже Альвах не сможет удержать Вадима, если тому взбредёт в голову всё-таки узнать о ритуале.

Он пошевелился, потянулся за одеждой через прильнувшую к нему обнажённую девушку. Она лежала к нему спиной, и это была наипрекраснейшая спинка со смачным укусом на плече. Он посмотрел на очертания и понял, что синяк оставили его собственные зубы.