Второстепенный: Торг
Шрифт:
В приоткрытый рот Владыки отправилась вишенка. Тот автоматически сжал зубы, с невероятно громким хрустом перемолов косточку. Не обратив на противный звук ни малейшего внимания, он поднялся и побрёл в глубину избы, увлекаемый журчащим голосом бабули, как крыса – волшебным звуком дудочки.
Едва хлопнула дверь, как Зоя оторвала руки от рта, а я всхлипнула – и мы дружно расхохотались.
– Ла-апочка, - задыхаясь, протянула она.
– Держи ягодку! – взорвалась я новой порцией смеха. – Ну и рожа у него была!
Смеялись мы долго, от души и до тех пор, пока сонный Овто не открыл окно и не запустил в нас тапком.
– Хорош ржать –
Мы с Зоей зажали рты руками, заглушив предательское хихиканье, и растрёпанная голова содяце снова скрылась в темноте комнаты, захлопнув за собой ставни.
– Фух! – выдохнула Зоя, подняла яблоко и с досадой поморщилась. – Блин, я же его теперь не съем!
– Почему? – удивилась я. Оно было совсем чистым – на него пришлась молочная волна, которая, видимо, смыла всю грязь.
Но Зое пропитанное молоком яблоко не нравилось. Она повертела его в руках и хитро взглянула на меня.
– Слушай, а давай я тебе с дедулей помогу, а ты за это съешь яблоко вместо меня? Оно тебе и пользу принесёт.
– Это какую? – заинтересовалась я.
– Будешь девчонкой оборачиваться. Правда, только на пять часов в сутки.
Ого! Я думала, что мне придётся уговаривать, биться за своё тело, а тут оно само плывёт в руки!
– Так… И в чём подвох?
– Бабуле это не понравится, - Зоя задумчиво повертела яблоко в руке. – Она, конечно, плохого не сделает, но иногда из лучших побуждений наворотит такого, что лучше бы плохо сделала! Так что? Будешь? Я помогу с дедулей.
– Как?
Зоя показала на ведро. В нём осталось немного молока.
– Дедуля его очень любит, - доверительно сказала она. – Зуб даю, не устоит, когда почует. Он в ведро заползёт, а я его крышкой накрою – и всё!
– Он на идиота не похож. Да и обозлится тогда. Так только хуже будет, - усомнилась я. – И потом, дед всё-таки. Как так можно с дедулей? Плюс Злата тогда вернуть надо будет, а какой из него возвращенец? Он только-только ходить нормально начал.
– Добрый ты ребёнок. Ну, тогда остается только одно, - Зоя перелила остатки молока в забытую Златом кружку.
– Что?
Зоя перекинула косу через плечо, выудила откуда-то из темноты сеней завёрнутый в рушник кусок пирога и заявила:
– Договориться!
Я скептически скрестила руки на груди.
– Он откажется от мести за кружку любимого молока и кусок хлеба?
– Ну, не откажется, - кивнула Зоя. – Но зато вполне пощадит кого-нибудь, на кого ты покажешь. Парочку твоих любимцев.
– Это как-то… неправильно. Как они после этого жить будут?
– Понимаешь, дедуля – он за старый порядок. Этот Злат и его народ – они чужие здесь. Без них лучше было, порядок был. А они пришли и весь порядок поломали. Да и не будет он их убивать. В другую деревню прогонит – и всё. Только тех, за кого попросишь, оставит. Например, за тёмненького умника, который с тобой пришёл, - она лукаво улыбнулась, но её улыбка не подействовала.
Дело было не только в Корионе.
– А там ещё один такой дедуля сидит. И так и будут они мотаться по свету неприкаянные, - насупилась я. – Нет. Так не пойдёт. Им нравится здесь. Они о ценности жизни побольше людей знают и берегут её получше. Ты что, не помнишь? Там из рек нельзя было пить. Воду чистую в пластиковых бутылках продавали. В городах было так шумно, что старики не могли открыть окна на ночь. Лесные грибы в Европе никто не ел – из-за промышленной революции они все стали ядовитыми. И даже когда потом вроде как
– Вот как… Да, как-то я подзабыла об этом, - задумчиво проговорила Зоя. – Хороший довод. Пожалуй, дедуля согласится повременить с местью и даже отдаст Злату то, что съел. Так что? Я это всё дедуле расскажу, уговорю его. А ты съешь за меня яблоко?
Что-то мне уже не нравится, как она уговаривает его съесть. Как-то это подозрительно… Но оборот в женское тело, пусть всего на пять часов!
– Ладно, съем - вздохнула я и укусила надкусанный бочок.
Кусок попался с семечком. Но плод оказался до того сладкий и вкусный, что я не обратила на это внимания.
– Вкусное какое!
Зоя сверкнула довольной улыбкой, наклонила голову набок и быстро облизнула губы.
– А то!
Я замерла, с яблоком в зубах. Да быть не может! Показалось? Показалось же!
– Так что там с дедулей? – стараясь говорить ровно, спросила я.
Зоя усмехнулась, между губ мелькнул раздвоенный язык. В лунном свете блеснули жёлтые глаза с неподвижным вытянутым зрачком. Я с ужасом отбросила яблоко, но было уже поздно.
– Считай, договорились, - прошипел Змей и, отхлебнув из кружки, затолкал в широкий рот кусок пирога. Целиком. Довольно зажмурился. – Ох, и достанется же мне от сестрицы утром!
– Что ты сделал с Зоей?
– Да ничего. Спит она, - Змей шагнул на крыльцо и толкнул дверь. Та легко поддалась.
– А ты просыпайся. Завтра у тебя великий день – князя чужаков возвращать будешь!
Я схватилась за горло, чувствуя, как проклятое семечко встает где-то в груди.
И открыла глаза.
Твою мать! Во что я вляпалась?!
* * *
Круг Мира давно завершился, ритуальная лента украсила собой стойку бара, костёр давно превратился в тлеющие угли, которые с каждой минутой всё ярче сияли в сгущающихся сумерках, а отголоски удовольствия всё ещё звучали внутри. Пусть Круг Мира достигался не так, как должно было быть изначально, но суть не изменилась. В слиянии они все становились едины, исчезали разногласия, барьеры, разница в воспитании и положении – всё становилось восхитительно неважным. Суть, одна на всех, пела их голосами, пела единую песню, и у каждого голоса была своя нота, своя роль. Этот общий хор знал всё и мог дать своим участникам то, чего им не хватало, ведь счастье и покой – истинный ключ к настоящему могуществу.
Вот здесь нужно утешить, здесь – проявить силу, а вот тут – заботливо почесать между лопатками и принять ласку. И ещё бы понежиться в переплетении множества рук, наслаждаясь восхитительным единством, но даже Альвах не сможет удержать Вадима, если тому взбредёт в голову всё-таки узнать о ритуале.
Он пошевелился, потянулся за одеждой через прильнувшую к нему обнажённую девушку. Она лежала к нему спиной, и это была наипрекраснейшая спинка со смачным укусом на плече. Он посмотрел на очертания и понял, что синяк оставили его собственные зубы.