Второстепенный: Торг

Нельсон Ирина

Корион слушал плюющегося мальчишку и молчал, постигая размах катастрофы. Он предполагал, что проблем в том мире хватает, но чтобы таких? Армия, образование, медицина – вот три столпа, на которых держится любая страна. Если хоть один рухнет, всё пойдёт под откос. Это понимал даже он, далёкий, в общем-то, от политики алхимик и солдат.

– Куда же смотрят Романовы? 

– Нет у нас Романовых. И империи нет, и даже Советский Союз кончился, - выдохнул Вадим и сдулся, как шар, из которого выпустили воздух. Злость исчезла, на лице

проступила тоска. – Впрочем, какая мне теперь разница? Я здесь и домой, скорее всего, уже не вернусь.

Лес в окне за его спиной постепенно светлел, но небо закрывали тяжёлые грозовые облака. Силуэт Вадима на этом фоне казался совсем хрупким. “Скорее всего, это последний рассвет в этой моей жизни”, - подумал Корион.

Глупая у него была жизнь, какая-то бестолковая. Полезных для рода дел не сделал: ни владелицу гребня не нашёл, ни детей не оставил. Всех свершений – парочка обезболивающих да пойманный в ловушку Безумный Король. И то, во втором его заслуги было немного. 

– Сэр, можно к вам?
– тихо спросил Вадим, шмыгнув носом.

Корион на секунду задумался об этичности, а потом махнул на это рукой. Если он переживёт этот день, тогда можно будет беспокоиться, а пока…

– Можно.

Мальчишка юрким ужом скользнул к нему на тахту, прихватив с собой подушку и одеяло. Лег напротив, улыбнулся.

– А у вас ресничка упала. Угадайте, на каком глазу?

– На левом, - не задумываясь, ответил Корион.

– Ага, - Вадим невесомым прикосновением снял с его щеки чёрный волосок. – Загадывайте желание.

Глупость какая! Корион едва не фыркнул, сдержался. 

– Я не угадал, а сделал логический вывод. Я сплю на левом боку.

– Тогда я загадаю, - не смутился Вадим и, трогательно зажмурившись, сдул ресничку. – Я сейчас глупость скажу, но девчонки вам завидуют. У вас очень густые чёрные ресницы. Я им говорю, что вам положено, вы же отыгрываете роль тёмного мага, а им без выразительного взгляда никуда.

Корион разглядел на его носу мелкую россыпь жёлтых точек, едва уловимую и очень симпатичную. А ведь всего один денёк побыл под жарким солнцем. Каково ему будет потерять единственного взрослого? «Дед о нём позаботится, - одёрнул себя Корион. – У него всё будет хорошо».

– А у вас веснушки. Спите, Волхов.

– Сплю, - Вадим подвинулся ближе, уткнулся лбом в грудь и тихо пробормотал: - Вы только не бойтесь. 

Дожил. Его утешают собственные ученики.

– Я и не боюсь. 

Утро и в самом деле оказалось слишком приятным для того, чтобы бояться. “Отболтаюсь. Что-нибудь придумаю”, - решил Корион, прижимая сопящего мальчишку к себе. 

Волхов и без того оказался разочарованным несправедливостью мира. Добавлять ещё не хотелось. Волшебники они, в конце концов, или нет?

* * *

Змей своё слово сдержал. А может, сказалось выпитое молоко? Но Злат выглядел гораздо лучше. Щеки округлились, руки обросли мясом, исчезли синяки под глазами, и в целом

он уже не шатался от слабости сухой былинкой на ветру. Когда я зашла в дом, он вместе с бабулей вертел пирожки, а Змей в виде огромной медной твари свернулся в корзинке у печки и смотрел на эту картину. На неподвижной морде мне почему-то чудилась насмешка. Наверное, потому что Злат уж больно пугливо косился на него.

– Молодец, - похвалила меня бабуля. – Правильный поступок. Хочешь вишню?

– Хочу, - ответила я и, присев на скамейку рядом со Златом, с удовольствием съела ложку кисло-сладкой начинки. Ягоды были крупными, вкусными, без косточек. – Ба, как думаешь, можно уже баню топить?

– Баню? – бабуля шлёпнула слепленный пирожок на блюдо, щедро посыпала мукой столешницу и раскатала очередной кусочек теста. – Хм…

Злат вопросительно вскинул брови, оказавшись под прицелами наших взглядов. Он раскатывал тесто медленно, аккуратно и также медленно лепил. Было видно, что такая работа ему непривычна. Но пирожки у него получались одинаковыми, словно отшампованные полуфабрикаты.

– А не рановато ли? – с сомнением спросила бабуля. – Только-только взрастили недостающее. Всё укорениться должно.

Я вздохнула.

– Я бы и рада подождать, да не дают.

– Я слышу голос Альваха, - как бы между прочим сказал Злат. – Понимаю твоё положение. Мой брат настойчив и нетерпелив. Я вернусь.

– Не так быстро, Власик, - прошипел Змей из своего угла. – Думаешь, раз я часть силы тебе вернул, то отступлю?

Злат побледнел. Руки вздрогнули, и вместо ровненького пирожка получился кособокий уродец. Бабуля неодобрительно покачала головой.

– Яша, не нужно больше…

– Нужно, - перебил её Змей самым непочтительным образом.

– Но его народ чтил меня и тебя вместо наших детей, - мягко заметила бабуля. – И мы получили надежду. Ты сохранил одно из яблок, мы расчистили место для новой яблони. Скоро наши столы снова будут ломиться от золотых плодов, а на улице вновь будут бегать дети. Думаю, Злат не совершит старых ошибок и взамен окажет помощь. Не так ли?

– Я чту законы и сделаю всё, что от меня зависит, - кивнул Злат.

Змей посверлил его взглядом, посмотрел на меня и неохотно скрылся в корзине.

– Я прослежу, - недовольно прошипел он.

В шипении мне почудилась угроза, Злат дёрнулся. Я бы поподробнее расспросила Змея, как он будет следить, но не успела – в окно постучали. Бабуля двумя пальцами подцепила занавеску и строго сказала крупному чёрному ворону, сидящему на подоконнике:

– Припозднился ты гостей пророчить. И как я велела тебе приходить?

Ворон склонил голову набок, насмешливо блеснув чёрным глазом-бусиной, и спорхнул с подоконника на крыльцо. Хлопнула дверь, в сенях раздались лёгкие шаги, и в кухню, похлопывая себя бубном по бедру, вошёл Кайракан. Он с рассеянной улыбкой поздоровался со всеми и повернулся к Злату: