Второстепенный: Торг

Нельсон Ирина

Мерфин заломил руки, пометался по кабинету.

– Вот поэтому именно мы и должны ему помочь, Кори! Чтобы у него не было причин нас казнить! И ты обязан, слышишь? Обязан уговорить мальчишку на иную цену. Деньги, драгоценности, особняк, отдельный сид – что угодно, но только не то, что получается лучше всего! Это приказ!

Кориону не оставалось ничего иного, как поклониться.

– Сколько у меня времени?

– До лета. Дольше мы не сможем держать его во сне.

Близился декабрь. Волхов регулярно приходил сбрасывать магические потоки, каждый раз

смущаясь и краснея. Корион понимал, что лучше всего поговорить с целителем открыто, что тянуть нельзя, но… Он не обманывался насчёт Владыки. Единственное, что Златовлас мог с ним сделать после пробуждения – это казнить. Да, вышедший из Альвараха чист перед эльтами, но правитель был обязан избавиться от предателя, особенно если предатель состоял в его личной гвардии. И если год назад Корион бестрепетно шагнул бы в костёр, то сейчас, когда он устраивал измотанного иномирного целителя на постели в башне бардов, ему почему-то как никогда хотелось жить.

Глава 2. Искусство лжи

Зима постепенно вступала в свои права. Дни с каждым днем становились всё холоднее, темнота наступала быстрее. Осенний багрянец леса постепенно сменился чернотой голых сучьев. Единственное, что не поддалось холодам – вьюроза. Её цветы закрылись, но листья и стебель покрылись тончайшей серебристой пленкой, усики превратились в шипы, а спящие бутоны сияли по ночам не хуже гирлянд.

И я тоже менялась, покрывалась металлом и шипами, как вьюроза.

– Волхов, ты пойдёшь сегодня на уроки, да? Мы сегодня будем мыло варить, хочешь с нами, да? А потом будет дежурство на кухне, да?

Эдриан зудел над ухом вторые сутки, и от бесконечного потока вопросов мне хотелось его придушить.

– Броуди, ты…

– Да? – доброжелательно улыбнулся мальчишка. Во рту на месте клыка блеснула дырка.

Я потрогала языком собственный качающийся зуб, вздохнула, махнула рукой и покрепче завернулась в одеяло.

– Нет. Иди уже отсюда, пока я добрый.

– Но до каникул осталось всего семь дней, да? Зачем здесь сидеть, да?

Я прокрутила вопросы в голове ещё раз, но связи между ними так и не уловила.

– Вот именно, семь дней. Оценки уже выставлены, контрольные все сделаны. Я с чистой совестью могу послать учёбу заповедным лесом и сидеть в башне.

– Но зачем? – продолжал недоумевать сосед. – Тебе же тут одиноко, да?

Чаша моего терпения в этот прекрасный момент не выдержала и опрокинулась. Это был край. Всё. Баста. Я больше ни дня не могла выдержать в этой чёртовой школе и в одной спальне с моим соседом в частности.

– Конечно, нет. Меня же похитили злые колдуны. И как порядочный герой волшебной сказки, я жду, когда придёт болотный тролль с говорящим ослом! Чего смотришь?

– Обычно ждут принца, - заметил Эдриан.

– В бездну принца. Хочу тролля с прикольным ослом! Он надует мне жабу и угостит жареной крысятиной. А теперь пшёл отсюда, мне ещё сидеть у окна и страдать, – я запустила подушку в удивлённую мордашку ребёнка.

Эдриан поймал подушку, отпасовал её обратно мне и вышел из комнаты, бормоча:

«Что за бред? Говорящий осел, тролль какой-то».

– Не какой-то, а болотный! – крикнула я ему вслед и вздохнула. – Зелёный. Шреком звать…

Естественно, Шрек не пришёл. За мной явился лично злой колдун, который и притащил меня в это мрачное место. Он пришёл, распахнул дверь и застыл на пороге. Я повертелась на кровати и опустила голову. Кто бы мог подумать, что после окончательного излечения, очистившись от желтизны, его кожа станет не землисто-бледной, а молочно-белой? Что, избавившись от болезненной худобы, его симметричное угловатое лицо внезапно приобретёт скульптурную точёность? Что через пару месяцев привычка беречь левую ногу канет в прошлое, и движения из скованных превратятся в экономные и плавные?

Вместо упыря на пороге стоял полный сил хищник и буравил меня демоническим взглядом. Чёрная мантия загадочно мерцала чешуйками, лунные камни на брутальных чёрных полуперчатках не менее загадочно переливались. Для полноценного завершения образа не хватало только…

– Волхов, что за бессмысленный бунт? – эффектно сложив руки на груди, сказал злой-презлой колдун.

– Это русский бунт. Бессмысленный и беспощадный, - ответила я и улыбнулась. – Попугайчика.

– Что? – слегка оторопел профессор.
– При чем тут попугай?

– Вам не хватает попугая, - терпеливо объяснила я. – Ну знаете, у каждого колдуна должен быть прикольный помощник. У Аида были Боль и Паника, у Волдеморта - Нагини, у Малефисенты – ворон. Вам нужен попугай. А, нет, попугай был у Джафара. Блин. Летучую мышь? Нет, ею владел Распутин… Может, кота? Хотите кота? Он будет приносить вам колбы, красть валерьянку, гонять смурфиков…

– Кого?

– Смурфиков. Это такие маленькие синие человечки, которые боятся рыжих котов. Они живут в грибах, размножаются почкованием и постоянно поют одну и ту же песню, - не увидев понимания, я напела.
– Ла-а ла ла-ла-ла-ла, ла ла-ла-ла ла-а!

Профессор Хов моргнул, наклонил голову набок. Тёмные глянцевые волосы скользнули по щеке, и длинные музыкальные пальцы тут же недовольно смахнули их за чуть вытянутое ухо. 

– Они здесь не водятся, Волхов.

– Да как сказать. Я же здесь, и поэтому они тоже здесь. 

Недовольство сползло с лица, проступила озабоченность.

– Сейчас? С вами? В этой комнате?

Я пожала плечами. Память, слава всем богам, меня пока не подводила, так что и смурфики, и ещё добрая сотня других выдуманных существ всё ещё жили в моей голове.

– Конечно. 

Профессор медленно обвёл взглядом пустую спальню.

– Поющие синие человечки, значит, - медленно выговорил он и развернулся на каблуках. – Понятно. Сидите здесь, Волхов, ждите вашего тролля и пони…

– Говорящего осла. Он женат на драконице, и у него есть дети – драконослы… Или ослодраконы? Ну, такие маленькие серенькие ослики с перепончатыми красными крыльями, огнедышащие…

– Да-да. Именно его, - спокойно кивнул алхимик и закрыл дверь. В замке с щелчком провернулся ключ.