Второстепенный: Торг
Шрифт:
– Волхов, главное – не лезьте на рожон, - уронил профессор и замолчал, странно спокойный, собранный, словно старый солдат перед боем. Поразительно, но всего одна фраза прогнала предательскую дрожь в коленях.
Полуденный жар сменился прохладой каменного замка, ослепительная морская лазурь, буйная лесная зелень и мягкость белого песка – математической стройностью мозаик и твердостью барельефов. Мы шли по сумрачным хитросплетениям коридоров и молчали. Что-то между нами крепло в те минуты, что-то, проросшее уже давно. Раньше это были лишь хрупкие неощутимые
В покои Альваха мы вошли после вежливого стука.
Злат сидел на постели, трогательно склонив голову на плечо брата, позволяя себя обнимать. Волосы в солнечном свете сияли расплавленным металлом. Яркие, точно тропическая зелень, глаза смотрели твердо и… Да, вот оно, ощущение безграничной власти, уверенности в праве отдавать приказы, то самое, которое отделяет настоящих правителей от обычных политиков, то самое, которого так и не появилось ни в одном моём видении о нём. Там, на Изнанке, он был гостем и болезненным, слабым пациентом. Сейчас же меня накрыло осознание – он Владыка. На самом деле, с большой буквы, несмотря на всю слабость и кажущуюся беззащитность.
Едва его взгляд обратился в нашу сторону, как Корион рвано вздохнул и упал на колено, низко опустил голову, подставив шею и сложив руки за спиной.
– Владыка…
И какая буря чувств была в этом выдохе!
– И ты здесь, - нараспев произнёс Златовлас. Взгляд бессмертного скользнул по Кориону, опалив его безразличием, и остановился на мне. – Здравствуй, Вадим. Как мне отблагодарить тебя за помощь?
Вживую его голос был гораздо выразительнее и мелодичнее. Я медленно склонила голову, ровно настолько, чтобы выразить уважение, и шагнула вперед, положив руку на плечо коленопреклонённого профессора. Вздохнула, чувствуя, что сейчас прыгну в ледяную воду.
– То, что получается у вас лучше всего, Владыка. Я прошу милости для этого эльта.
* * *
– Милости, - повторил Владыка следом за Вадимом. – Для предателя, который вместе с моим безумием засунул в ловушку и меня, хотя мог бы этого не делать.
От его интонаций по телу Кориона пробежала дрожь. Таким голосом Златовлас обычно отправлял на казнь. И как же сладко было слышать этот голос! Видеть Владыку живым! Корион ниже опустил голову, с почти мазохистским наслаждением понимая, что в жизни ему сейчас откажут. Пальцы Вадима крепче впились в плечо.
– Милости, - твёрдо повторил он. – Я помог вам вырваться из ловушки. Я помог вам после. Поэтому я вправе просить всё, что в ваших силах. В ваших силах помиловать Кориона Хова.
Злат пошевелился, спустил ноги с кровати, и Альвах тут же помог встать, поддержав за талию. Альвах не сводил глаз с брата и светился безоговорочным счастьем. Злат медленно подошёл к Кориону, поддёрнул его подбородок, заставив поднять голову. Корион покорно посмотрел на него. Не прямо, ни в коем случае! Он был лишён такого права. И всё равно сердце заколотилось от радости: пусть взгляд сквозь ресницы,
– Я безумно зол на него, - очень спокойно сообщил Златовлас. – Корион Хов подставил меня. Но Седьмой из бруидена Гвалчгвин служил мне верой и правдой веками, и я хочу вернуть эту преданность. Что скажешь?
Вадим, долг перед бруиденом, Сопротивление – всё вмиг стало неважным. Все заготовленные слова испарились. Корион готовился к этому чувству и всё равно оказался бессилен.
– Я весь в вашей воле, Владыка, - хрипло произнёс он. – Если вы желаете отправить меня к Владычице, я сам сложу костёр и зажгу его. Но…
– Но?
– Владыка удивлённо приподнял медную бровь, и Корион едва не застонал. Как давно он не видел этого!
Всё его существо завопило: «Замолчи! Не расстраивай его! Не ставь условий!» Вадим сжал пальцы на плече до боли, и Корион уцепился за эту боль, пытаясь вернуть хоть крупицу рассудка.
– Вадим. Я прошу, возьмите его под свою личную защиту. Он не справится в одиночку.
Слова вышли с трудом, толчками. Вадим зашипел разъярённой коброй.
– Ты обещал достойно отблагодарить меня, Злат! Помилуй его! Ничего другого я не приму!
Злат задумчиво наклонил голову набок. Корион обмер, когда гладкие пальцы скользнули по щеке.
– Назови хотя бы три веские причины, по которой я не должен отправить его в очищающие объятья сестры и оставить в этой жизни. Твои чувства в счёт не идут. Это всего лишь чувства, они мимолетны.
– Он единственный, кто может справиться с моей аномальной аурой. Без него мне нельзя быть в сидах, - сразу же выпалил Вадим.
Злат кивнул, приняв аргумент.
– Он мне должен. Он дал Слово, что поможет с ассимиляцией в этом мире. И эта оплата мне нужна сейчас, а не через пару веков, - сказал Вадим.
Злат кивнул ещё раз, признав причину достойной, покачнулся. Альвах тут же прижался к его боку, схватил за пояс, переплёл пальцы. Кориону не было видно, но их волосы наверняка тоже переплелись, деля на двоих мысли и чувства – до того умиротворёнными стали лица.
– Третья причина? – спросил Злат.
Вадим замолчал, задумался – почуял, что третья причина должна быть не менее веской. Но вот проблема – больше ничего не было.
– Итак? – подтолкнул его Владыка, когда молчание затянулось.
Корион осторожно скосил взгляд на Вадима. Тот кусал губы и нервно теребил бровь, вырывая из неё волоски.
– Моё сумасшествие в случае его ухода считается? – в голосе сквозило отчаяние. Мальчишка заломил руки. Хрустнули костяшки пальцев.
– Нет, - равнодушно ответил Злат и устало опустил голову на плечо Альваху. – Ты уже сказал, что он единственный, кто может справиться с твоей аномальной аурой. Ты просто не успеешь сойти с ума – уйдёшь следом.
Вадим вырвал ещё несколько волосков из брови. Потеребил кудряшку на виске. Альвах молчал, как глухой.