Второй медовый месяц
Шрифт:
Когда Мэтью объявил, что ни при каких обстоятельствах не будет участвовать в покупке этой квартиры, Рут замерла. Долгое время она задумчиво вглядывалась в него, а затем спросила:
— Можно попросить тебя только об одном?
— О чем?
— Пойти со мной и посмотреть ту квартиру. Просто взглянуть.
Он покачал головой:
— Нет.
— Ну пожалуйста, Мэтью.
— Мне она не по карману. Не хочу пускать слюни, глазея на то, чего не могу себе позволить.
— Это не для тебя,
Он промолчал.
Она почти робко добавила:
— Хочу, чтобы ты увидел, что я покупаю.
— Зачем?
— Чтобы и ты был причастен…
— Не выйдет.
— Но ты ведь придешь туда, заглянешь проведать меня?
Он колебался. Сердце сжалось.
— Конечно, — наконец ответил он, не глядя на Рут.
— Тогда приходи.
— Рут…
Она шагнула к нему, обняла за плечи и уставилась в лицо так пристально, словно задалась целью пересчитать ему ресницы.
— Мэтт, Мэтт! Для нас это еще не конец.
И вот теперь, застыв в нерешительности на ровно уложенных плитах дорожки, Мэтью твердил себе, что однажды проявить доброту — или трусость — одно дело, а упорствовать в них — совсем другое, и ничего хорошего из этого не выйдет. Что бы там ни говорила Рут, как бы ни умоляла, нельзя допустить, чтобы она заподозрила: он мог бы найти способ все переиграть, хотя имел преимущества лишь там, где и следовало ожидать, в постели, и сам понимал, что этого недостаточно.
Мэтт толкнул тяжелую стеклянную дверь бывшего склада и шагнул в высоченный вестибюль с гранитным полом и окнами высотой аж до крыши. Стилизованная под заводскую стальная лестница уходила вверх за рядом лифтов, а в остальном вокруг было пусто — ни картины на стене, ни урны, ни банкетки, ничего, кроме высоких и молчаливых акров роскошно отделанного темного полированного пространства. Мэтт вошел в лифт и нажал кнопку шестого этажа.
Двери лифта открылись, его ослепил внезапный поток света.
— А я тебя видела! — воскликнула Рут. Она стояла в распахнутых дверях. Казалось, за ее спиной разверзается пустота. — Вышла на балкон и увидела!
Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Она повернула голову, пытаясь коснуться его губ, но промазала. Мэтт прошел мимо.
— Ого.
— Чудесно, правда?
Он кивнул. Комната за распахнутой дверью была светлой и сияющей, с высоким потолком, а где-то в дальнем конце в огромные окна врывалось небо.
Рут взяла его за руку.
— Видишь? Теперь ты понимаешь, почему я не могла не купить ее?
Она повлекла его за собой, оставила в центре комнаты и закружилась по ней.
— Здорово, да?
— Да.
— Такой простор! Такой воздух! Да еще в самом центре Лондона! До работы пешком дойти можно!
— Да.
— Пойдем, посмотришь ванную, — позвала
Мэтью двинулся следом за ней по паркетному полу, через дверь в прозрачной стене, сложенной из стеклоблоков. Рут уже стояла в душевой кабинке — металлическом цилиндре, атласную гладкость которого нарушали только маленькие иллюминаторы из голубого и зеленого стекла.
— Видел когда-нибудь такое?
— Нет, — ответил Мэтью. — Никогда.
Рут вышла из кабинки и произнесла, вдруг посерьезнев:
— Жаль, что все так получилось.
Он кивнул.
— Жаль, что тебе придется поселиться в моей квартире, — продолжала она. — Лучше бы она была нашей.
Он прислонился к стене, чувствуя холодную твердость стекла сквозь рукав куртки.
— Нет, не придется, — слишком громко возразил он.
Она промолчала, стремительно прошла мимо него и вернулась в большую комнату. Он двинулся следом. Она стояла возле раздвижных дверей на балкон и смотрела на реку.
— Пожалуйста, не говори так, — попросила она.
Он застыл у нее за спиной, но не слишком близко.
— Ничего не поделаешь, Рут. Если я останусь здесь, между нами нарушится равновесие. Конечно, оно уже нарушилось, но это еще не самое худшее. Только представь, что из этого выйдет. Жалкое зрелище.
Круто обернувшись, она с яростью выпалила:
— Ты не станешь жалким. Я тебе не позволю.
Он вымученно улыбнулся:
— Ты меня не остановишь. Что сделано, то сделано.
— Мэтт…
— У нас было много хорошего, — продолжал он, — не подумай, что дело в нелюбви…
Она шагнула вперед и взяла его за руки.
— Давай будем считать, что я ее не покупала! Ты гораздо дороже мне, чем…
Он отступил и мягко высвободился.
— Нет, так не пойдет… — Он покачал головой.
Она бессильно уронила руки и несчастным голосом выговорила:
— Я не хотела… такого.
— Знаю, ты не нарочно.
— Неужели… у меня искаженная система ценностей?
— Нет, что ты.
— Пожалуйста, прошу тебя, не уходи.
Он огляделся.
— Отличная квартира. Здесь ты будешь счастлива.
— Мэтт…
Он подался вперед и приложил ладонь к ее щеке.
Ты поступаешь правильно, — добавил он, опустил руку и под эхо своих шагов пересек квартиру, направляясь к лифтам.
Эди несла садовый стул за угол дома: если она угнездится там, с точным расчетом выбрав место, ей не страшен никакой ветер. Кроме стула, она нагрузилась чашкой кофе, ролью, ну и всякими мелочами — ручкой, телефоном, парой печенин. За ней, предчувствуя тихую минуту, которой грех не воспользоваться, шествовал Арси.