Второй полет Гагарина
Шрифт:
Тут сказалась определённая доля ревности. При всех минусах «Протона» и крайне аварийного периода в начале эксплуатации Челомей осилил тяжёлую ракету-носитель, чего Королёву не удалось. Но «Протон» был преждевременен и губил трёхпусковый вариант полёта к Луне.
То, о чём я мечтал, за меня проделал Хрущ-младший. Что-то тепла или благодарности к нему не испытываю.
— Но тяжёлая ракета когда-нибудь нужна. Получится ли подгрести под себя их наработки?
— Посмотрим… Если ещё и Янгеля, мы монополизируем разработку ракет. А это не понравится ох какому числу влиятельных товарищей. Юра, наши враги множатся в геометрической прогрессии.
Монополия… После смерти Королёва
Нет, монополия не годится. В том числе из-за пресловутых прокладок. Главный конструктор вынужден обивать пороги начальства, добывая компоненты для ракет. Если в одном центре собрать и жидкостные, и твердотопливные, и заправляемые перед стартом, и изделия длительного хранения в заправленном виде, и гражданского назначения, и сугубо военные, ни один самый пробивной Королёв в мире не справится с ролью толкача-снабженца при столь широкой номенклатуре. И, конечно, не одолеет управление до такой степени разнообразными проектами.
В реальности нам нужно несколько научно-производственных центров и некий компетентный орган, грамотно распределяющий заказы. Сложно даже в нормальной обстановке и вообще не реально, когда страну возглавляет индивидуум, зачастую принимающий решения абсолютно непредсказуемые, из серии «что левая пятка захотела», а ещё нужно не забыть про Серёженьку и Глебушку.
Одиннадцатого мая домашний арест сняли, но я получил запрет на выезд из городка, заодно избавленный от выступлений перед доярками и свинарками. С головой по уши влез в подготовку Титова, заодно упрашивая Королёва, пока есть время, отправить на орбиту одновременно Нелюбова. Оснастив третью ступень перезапускаемым двигателем и добавив топлива, появится возможность орбитального маневра. Пусть Нелюбов отработает сближение с пассивным кораблём Титова. Это ещё не стыковка, до неё далеко, но шаг навстречу к созданию космического поезда из трёх-четырёх блоков, уносящего советского гражданина к Луне.
Если раньше меня не прикончат на Земле.
Глава 18
18
«Наша страна должна принять на себя обязательство в достижении следующей цели — до конца этого десятилетия доставить человека на Луну и безопасно вернуть его на Землю. Ни один космический проект нашего времени не будет более впечатляющим или более важным в исследовании космоса на длительный период времени, и ни один не будет таким трудным и дорогостоящим. Мы предлагаем ускорить разработку предназначенного для этого лунного космического корабля. Мы предлагаем разработать различного типа жидкостные и твердотопливные носители, много мощнее, чем любой из разработанных к настоящему времени, вплоть до самых сверхмощных. Мы предлагаем выделить дополнительные средства для разработки других типов ракетных двигателей и для беспилотных исследований — исследований, которые особенно важны для той цели, которую наша страна не должна упустить ни в коем случае: безопасности человека, который первым совершит этот дерзкий полёт».
В этой речи на совместном заседании обеих палат Конгресса США президент Кеннеди впервые публично поставил задачу полёта на Луну. Всего через сорок три для после моего возвращения из космоса. Уверен, если бы наш пуск сорвался, а Шепард без происшествий заглянул в космос на свои запланированные несколько минут, американцы так бы не форсировали программу «Аполло».
Я терпеливо ждал. Проект секретного
Двадцать девятого мая в понедельник Хрущёв вызвал Королёва, Каманина, Янгеля и меня. К себе лично в кабинет на третий этаж Сенатского дворца, а не на заседание Президиума ЦК. У него уже сидел Шелепин.
Генсек кипел заранее, и при нашем появлении пар просочился наружу.
— Как же так получается, что наши военные убивают офицера КГБ, а потом ещё обвиняют руководителей конкурирующего конструкторского бюро, будто они послали этих офицеров КГБ убить первого космонавта? — начал Хрущёв, председатель Комитета промолчал, явно знающий истинную подоплёку. — Гагарин, ты устроил гонку на подаренной тебе партией и правительством машине, устроил ДТП, а теперь лжёшь и выкручиваешься?
— Никак нет, товарищ Первый секретарь. Машина их сотрудников врезалась в мою сбоку, сбросила на обочину, а потом врезалась вторично, столкнув мою «волгу» с дороги, после чего капитан КГБ вышел из машины и направился ко мне, занося для удара лом, в кобуре держал пистолет с досланным в патронник патроном.
— Брешешь! — Хрущёв сорвался на крик.
— У меня два свидетеля из ГРУ и показания выжившего офицера КГБ, записанные на диктофон. И я сам всё видел. У вас есть, товарищ Первый секретарь, хоть один свидетель, что было иначе?
Никита Сергеевич остолбенел. Похоже, на пару секунд дышать перестал. Рожа и лысина налились красным. Слово Первого секретаря ЦК КПСС — закон и святая истина в последней инстанции, не требующая доказательств и не подлежащая сомнениям. А я тут себе позволяю…
Затем он взорвался.
— Вон, скотина!!! Ни шагу за границу СССР! Ни слова, бл… перед иностранными писаками! Су-ука! Товарищ Шелепин, установить за засранцем круглосуточный надзор!
Я щёлкнул каблуками и, сделав поворот кругом, промаршировал к двери, затворив её за собой. Ждавшие в приёмной никак не выразили отношения к происходящему, вопли и истерики первой персоны партии и государства никого не могли удивить.
Хорошо. Если Хрущ ограничится этими санкциями, оно к лучшему. Не буду отвлекаться на показуху. Брошу силы на подготовку парней к следующим полётам, конструкторам ОКБ-1 буду помогать всем, что вспомню о разработках ракет шестидесятых годов, а знаю я немало.
Плохо другое. Наш вызов в Кремль точно связан с проектом Постановления ЦК и Совета министров, а также американским заявлением об отправке человека на Луну. Человек не самый глупый, но в то же время эмоциональный и недалёкий, Хрущ запросто закопает лунный проект хотя бы из-за того, что он ассоциируется со мной, не задумавшись, что у него появился реальный шанс войти в мировую историю руководителем державы, обеспечившим начало колонизации Луны.
Из-за высоченной резной двери больше не доносилось ни звука. Если бы хозяин кабинета продолжал орать, словно ему прищемили мошонку, что-то просочилось бы.
Каманин, Королёв и Янгель провели внутри больше часа. Когда вышли, Сергей Павлович подмигнул, из чего следовало — не всё так трагично.
В коридоре меня догнал Шелепин.
— Юрий Алексеевич, поймите ситуацию правильно. Руководство КГБ не имеет отношения к инциденту. Сугубо инициатива сотрудников, приставленных к ОКБ-52, идёт внутреннее расследование.