Второй прыжок с кульбитом и пистолетом
Шрифт:
Получив свободу, пленная девчонка замерла в шоке. А первая задница, оборачиваясь, взвизгнула:
— Билят, всем башка резать будим!
Серая тень метнулась из-за моей спины, и короткими ударами прервала поток брани с обещаниями страшных кар. По крылу автомобиля два тела безмолвно сползли на асфальт.
— Лена, иди сюда! А ты, дядя Ваня, отойди, — с решительным видом Аня перехватила палку поудобней. — Чё он там вякал?
Приглядевшись, я узнал глухонемого таксиста по имени Иван. Похоже, Коля Уваров ко мне и здесь охрану приставил. А вот девчонка казалась незнакомой.
— Что за Лена? — повернулся к Ане.
— Антон
— Нескучно гуляете, Михалыч, — усмехнулся таксист Иван. А потом деловито добавил: — Аня, отдай палку человеку. Добить грубиянов?
— Э, зачем так сказал?! — возмутилась правая задница. — Не надо добить, надо гаварить!
— Руки держи на виду, — Иван деловито накручивал на ствол глушитель.
— Брат, не надо! — левая задница подняла руки вверх. — Что тебе сделал?
Я оглянулся — группа поддержки у похитителей отсутствовала. В предрассветный час улица вообще была тиха и пустынна, прохожих и машин не наблюдалось. Что ж, самое время поговорить. Мужчины, между тем, по просьбе Ивана из пиджаков выложили на асфальт бумажники с пистолетами, медленно и аккуратно. Девчонки, направляемые им, с разных сторон подобрали имущество.
— Служба судебных приставов? — удивился таксист, изучив содержимое бумажников. — Кямал Мамедов и Гюндуз Мамедов. Братья?
— Родственники, да…
— Рассказывай, Лена, — не оборачиваясь, бросил Иван девчонке, жмущейся к Ане.
— Нечего сказать, — буркнула та. — Кредит взяла, вовремя не погасила. А там такие проценты набежали… Креста на них нет!
— «Быстро деньги»? — хмыкнул Иван. — На этих креста точно нет, мало не покажется. А договор слабо почитать?
— Мама заболела, срочная операция, — голос Лены задрожал. — Потом похороны… А потом уже проценты.
— А эти что хотят?
— А эти сказали, раз денег нет, будешь субботник отрабатывать! Знаете, что это такое?!
— Знаю, — Иван оскалился.
Мужчины в черных костюмах выглядели натуральными пленными — руки подняты, во взгляде раскаяние и надежда. Вместо заслуженного расстрела Иван решился на разговор, ствол опустил.
— Фамилия начальника?
— Гасанов Равиль Гейдарович, — с готовностью доложил левый.
— Звони, — решил Иван.
— Зачем?
— Звони, звони. Скажешь ему последнее «прости».
Левый, видимо, насмешки не понял.
— Начальник ругать будет!
Потом до него дошло настроение, написанное на лице Ивана, и он поспешно принялся тыкать толстым пальцем в экран. Пообщаться с начальством таксист не дозволил, выхватил аппарат:
— Гасанов? Доброе утро. Слышь, Равиль, братья Мамедовы твои люди? Кто говорит? — Иван усмехнулся. — ФСБ России говорит, подполковник Иванов. Тут дело такое, попытка изнасилования, но бдительные прохожие не дали совершиться беде. Пока что они живы и здоровы, приходи к девяти в Управление. Адрес подсказать? Нет? На проходной обзовешься, меня покличут. Не хочешь в управление?! Ладно, скромность украшает. Тогда мы сами к тебе приедем, на работу. Опять не надо? Хорошо, думай о вариантах, я перезвоню.
Лена, наконец, пришла в себя. Анюта точно нашептала что-то успокоительное.
— А можно мне их палкой? — с робкой надеждой Лена смотрела на Ивана.
— Раньше надо было, — с сожалением отказал тот, и обернулся к мужчинам. — Начальник не в курсе ваших дел. Халтурками занимаетесь?
— Друг попросил, да, — залопотал левый. — Клиент должен, давать не хочет. Надо делать,
— Значит так, — Иван прервал словоблудие. — В десять утра жду на этом месте. Привезете справку о погашении кредита. И нам немного денег за хлопоты, ну, например, двести тысяч рублей.
— Сто! — быстро сказала правая задница.
— Ладно, — согласился Иван, — сто пятьдесят. Бумажники получите после расчета. А пистолетики, извините, конфискую. Левые они.
— Какой левый, э?! — возмутилась левая задница. — Чистый травматика «Макаров», друг подарил!
— Время пошло, ждать не буду, — Иван поднял ствол. — Быстро сдернули отсюда!
С сожалением Лена смотрела вслед удаляющимся габаритным огням автомобиля строгих мужчин.
— Спасибо вам, конечно, дядя Ваня, — с чувством сказала она. — Но попой чувствую, проблемы мои на этом не закончились.
— Домой идти тебе нежелательно. Так, на всякий случай. Но тебе повезло, поверь мне, — Иван улыбнулся. — Спать этой ночью ты будешь со мной.
И, предупреждая ее возмущенный крик, добавил:
— Не рядом, там место жены. На кухне раскладушку поставлю.
Глава девятая, в которой праздник сменяется буднями
Быстренько ополоснувшись под душем, в одних трусах я проскочил мимо мыльной горы в ванне — очень хотелось кушать. Настрогал кучу бутербродов, порезал помидорчики с огурчиками, налил чаю. К трапезе приступил, приложив к подбитому глазу проверенную временем пачку пельменей. И все было хорошо, пока на кухню не вышла Анюта. Она разрушила мое мировоззрение, намотав вместо одежды банное полотенце. Исключительно на голову.
— Какая красота! — коснувшись плеча бедром, Аня нагнулась над блюдом с бутербродами.
— Анна, что ты со мной делаешь? — сказал я строгим голосом. — Придется тебя наказать.
— Да, Антон Михалыч, накажите меня, — она потупила глазки. — Поставьте на колени, и накажите два раза. Нет, три, чтобы дошло до глубины души.
Прожевав угощенье, она облизнулась, а затем хищно поцеловала меняв губы. Все проблемы и заботы вселенским ветром выдуло из опустевшей головы, а блок оперативной памяти моментально завис. Доступными для чтения оказались лишь короткие, отрывочные фрагменты — объятья на кухонном диване, сложная позиция у дальнего угла стола, и скачки на ковре в гостиной. Пробудился в спальне, на собственной кровати, с крепкими девичьими ягодицами в руках. Анюта сопела на моем плече, а солнце нагло лезло в глаз. Сбылась мечта, и без всякой грусти я этот высокий воздушный замок поцеловал в шею.
— Ну Антон Михалыч, — капризно пробормотала она. — Дайте поспать, сколько можно?
И этот человек мне заявляет «сколько можно»? Лицемерная женская логика! А если мне уже пора, то почему нельзя? Вот сейчас как раз и можно. И вообще, незачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. С моей двойной жизнью «завтра» может и не наступить. Впрочем, кто знает, что еще сегодня ждет.
Многие мысли посетили меня, когда все-таки мягким вторжением я прервал ее сон. Самое лучшее время не наступит, так не бывает. Это самообман, есть только сегодня, и есть только сейчас. Важно понять, что когда мы идем по дороге, то с каждым шагом наш путь сокращается. Если сегодня что-то сделали, то завтра нужно сделать меньше, или же мы просто стали на еще одно действие ближе к цели.