Второй Шанс 2
Шрифт:
— А Вам разрешат открыть лабораторию здесь? — спросила Анна обеспокоенно.
— Думаю, да. У нас диспансер областной психоневрологический рядом! Как раз и объяснение будет очень правдоподобным!
— А где мы возьмем оборудование для оснащения трансперсонодрома? — спросил уже Саша.
— Я уже позаботился об этом, — доложил Сергей. — Переговорил со своими друзьями, которые ремонтируют медицинскую аппаратуру в больницах и институтах. Мы собрали списанное, но уже отремонтированное нами оборудование, в гараже моего приятеля. Оно ждет только того, чтобы перевезти его
— А что еще? — поинтересовался старый академик.
— Мы разработали часть датчиков и излучателей, которых вообще не было, а так же приборы регистрации и записи к ним! — вмешалось в разговор Анна с гордостью задирая милый курносый носик. — Это было так интересно!
— Какая все-таки мы классная команда, — подвел итог беседе Саша, обводя восторженным взглядом всех присутствующих.
Глава 24
Вопросы трансперсональной навигации
Снова летело время. Наступил новый — одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмой год. Дедушка Кати добыл письмо от Президиума Академии Наук с просьбой к администрации школы разрешить Саше досрочную сдачу экзаменов и школа согласилась. Сам ученик усердно готовился к экзаменационным испытаниям. В этом ему помогала Анна, прекрасно знавшая школьный курс математики, и старый академик, натаскивавший его по давно забытым химии и физике. Оказалось, что биологию сдавать было не нужно. Особое беспокойство у всех вызывало сочинение. К счастью, почерк у настоящего Саши был прекрасный, в отличии от Старика-Саши.
Начало экзаменов было назначено на тринадцатое мая, в понедельник, и вся процедура должна была занять неделю. Выпускных экзаменов было восемь: сочинение по литературе (вторая оценка — по русскому языку), химия, алгебра, физика, английский язык, геометрия, история.
Дедушке Кати, знакомые из Министерства образования, шепнули, что в этом году отменят награждение выпускников серебряными медалями, оставив только золотые. И что готовится новый приказ, согласно которому, чтобы получить золотую медаль, нужно иметь все пятерки не только по годовым отметкам за десятый класс и выпускным экзаменам, а еще и по итогам девятого класса. И тогда Саша пролетал, так как в девятом классе у него была четверка по английскому языку. Но этот приказ должен быть опубликован в конце года, и действительно был издан — только восемнадцатого декабря.
А пока действовало Постановление Совета Народных Комиссаров СССР «Об утверждении Положения о золотой и серебряной медалях и образцов аттестата зрелости для оканчивающих среднюю школу», от тридцатого мая тысяча девятьсот сорок пятого года, номер тысяча двести сорок семь, согласно которому золотой медалью «За отличные успехи и примерное поведение» награждаются лица, показавшие при сдаче экзаменов на аттестат зрелости выдающиеся успехи и имеющие отличное поведение и оценку «5» по всем основным предметам учебного плана средней школы.
А вот серебряной медалью «За отличные успехи и примерное поведение» награждались выпускники, показавшие при сдаче экзаменов на аттестат зрелости выдающиеся успехи и
Поэтому Саша «вскочив в последний вагон» имел все шансы получить эту золотую медаль. Награжденные золотыми и серебряными медалями, имели право поступления в высшие учебные заведения СССР без вступительных экзаменов, при этом — в первую очередь — принимались награжденные золотой медалью, а затем — серебряной.
А учитывая то, что ему предстояла экспедиция с дедушкой Кати в тайгу и времени на подготовку к вступительным экзаменам в МГУ у него не было, золотая медаль была бы очень кстати.
В марте, одним вечером, на собрании академической группы, старый академик торжественно заявил, что ему, несмотря на непреодолимые трудности и препятствия, удалось получить отдельно стоящее здание для размещения там лабораторных помещений, и завтра можно будет его посмотреть. Это известие вызвало бурю восторга у членов научного клуба трансперсонологов.
Не теряя времени, на следующий день после обеда, все направились осматривать вновь приобретенные помещения. Здание размещалось на территории одного из академических институтов и это вполне всех устраивало, так как это была охраняемая территория. Старый академик направился прямо к директору, тот, будучи уже извещенным, отправил его к завхозу. А завхоз отвел всех к одиноко стоящему — в глубине институтского сада — двухэтажному зданию.
Когда они подошли ближе, от увиденного, лица членов академической группы приняли выражение, аналогичное тому, которое было у зрителей увидевших плакат «Сеятель облигаций» из кинофильма режиссера Гайдая «Двенадцать стульев» исполненный шкодливыми руками великого комбинатора и Кисы Воробьянинова.
Здание представляло собой бывший корпус вивария, где когда-то держали животных. Выбитые стекла уже не новых окон, прогнившие деревянные полы, обшарпанные стены и потолки. Всюду валялись ржавые клетки для животных, сломанные кормушки и обломки мебели. От помещения веяло запустением и разрухой. Одно радовало — крыша была целой, чердак и подвалы были сухими, подвод воды и электричества наличествовали. Но само здание нуждалось в капитальном ремонте.
— Это что? — грозно спросил Сергей Порфирьевич у завхоза. — Это что за гадюшник? Мне — академику — работать в этом свинарнике?
— Прошу прощения, но других свободных помещений у нас нет. Не хотите, не берите, — равнодушно ответил завхоз.
— Скажите, — обратился к нему отец Саши, — а у вашего института есть ремонтная бригада, чтобы привести это здание в порядок?
— Люди есть, а денег на ремонт нет. Они не запланированы в бюджете института на этот год. И вряд ли будут запланированы на будущий. Деятельность вашей академической группы не относится к деятельности нашего института. И, да! Оплачивать коммунальные расходы на воду, электричество и отопление — вы будете самостоятельно, — меланхолично пробурчал завхоз, — брать помещения будете?